Расчётливая мразь

— Выращивать-то выращивают… Из ваших же стволовых клеток. И даже — вставляют. Но… Оперировать полностью всю вашу вагину у нас никто не возьмётся. Подсудное дело. Уже сталкивались. Или… Вы же не хотите поехать в Таиланд, где местные умельцы-шарлатаны вам, конечно, за ваши деньги всё сделают… Но так, что через пару недель всё отвалится, и выпадет.

— Н-нет… Нет.

— Ну то-то. Посоветовать, если честно, могу только одно: вот рецепты. Витамины для повышения эластичности тканей. Блокаторы действия Консума. (Частичного, и временного, разумеется!) Гель «Всетаз». Вливайте внутрь. И тщательно размазывайте — специальный инструмент прилагается к флакону, вместе с инструкцией. Размазывайте по всей внутренней поверхности. Правда — есть ограничения. Не позже, чем за полчаса до сношения. Иначе — впитается, и эффекта защиты не будет. Но.

— Опять — но?

— Да, опять. Если вы себе не враг — не пользуйтесь слишком часто. Существует риск при длительном применении…

— Онкология?

— Да. Чего уж тут скрывать. «Всетаз» и выдумали для богатых «шаловливых» старушек… Ещё до изобретения Консума. Так что — думайте сами, Марина Владимировна. Здоровье, как говорится — ваше. Или… Если уж без секса обойтись совсем никак — переходите на фалоимитаторы. Малого размера.

— Понятно. — в голосе почти ничего не проскальзывает, но догадаться об истинных эмоциях его ласточки не трудно.

П…дец лёгкой работе!

И если не успела сделать вложений в акции, или накопить приличной суммы на процентных долговременных счетах, придётся что-то делать. Работать. Руками. Или головой. Поварихой? Чертёжницей? Инженером? А, может, педагогом английского в начальных классах, как записано в её, явно купленном папочкой, дипломе?

Он цикнул зубом от этих мыслей. С таким-то характером — да на работу среди обычных людей?! Тем более — детей?!

Где эту балованную козу с огромным гонором, станут держать?! Да и не пойдёт она. Скорее всего — всё же чего-нибудь подкопила на чёрный день!

— Мне всё ясно, Михаил Ильич. Значит, завязывать?

— Да. — снова слышно побарабанивание по столешнице. Затем всё же врач решил высказаться, — Марина Владимировна. Вы — наша старейшая и, смею вас уверить, одна из самых уважаемых, клиентка. Поэтому я, и Владимир Фёдорович считаем своим долгом, своей прямой обязанностью — стараться сохранить ваше здоровье как можно дольше. Чтоб столь цветущая и привлекательная женщина могла наслаждаться в полной мере… Э-э… Этим самым здоровьем. И преимуществами, которое даёт оно, и ваше материальное… Хм.

Однако.

С моей стороны было бы преступлением не указать вам на опасность ведомого вами образа жизни. Беспорядочные половые связи, да ещё с партнёрами со столь разными… э-э… Параметрами. Вот, например, предпоследний — тот, который, как вы сами выразились, «чуть не протыкал» вас насквозь — это ведь был явный перебор! Особенно — на столь долгий срок! Голубушка, ну прекращайте вы эти глупые эксперименты! Вы же сами видите, чем это кончилось. Да, даже ваша вагина имеет предел прочности!

И сейчас он превышен!

И если вы не обеспечите, как это обычно говорят, «длительный отпуск» для вашей кошечки, ну тогда я просто!.. — что он там — разводит руками, что ли?

— Да, Михаил Ильич. Я всё поняла. Пожалуйста, не думайте, что я не прислушиваюсь к вашим, или Владимира Фёдоровича, советам. Что же я — враг самой себе?

— Ну вот — то-то. Надеюсь, что нет.

— Разумеется. — слышно, как что-то по чему-то скребёт. — Вот чек. За обычный приём. А вот это — лично от меня. Вы всегда… С пониманием относились к моим капризам и… Скажем так — нетрадиционным способам… Проводить досуг.

— Благодарю вас, Марина Владимировна, — слышен скрип стула. Он, похоже, встал-таки, чтоб проводить её, — Однако… Если хотите и правда — пожить подольше спокойно, и без экстренной доставки в стационар, с неизбежной операцией — помните.

Отпуск!

Олег щёлкнул выключателем лишь тогда, когда Марина добралась до дома, и сделала то, чего он раньше никогда от неё не слыхал. Да даже не подозревал, что она умеет: Разрыдалась в голос. Возможно, что она даже лежала прямо на полу: уж слишком странный шёл из наушников звук. И убрать скребущих на душе от этих отчаянных, и по-детски беспомощных, подвываний, кошек, не получалось. Ну никак!

Поэтому он и отключил звук. Встал. Прошёлся по кабинету.

Чувствовал ли он себя виноватым?

Нет. Врач ясно сказал: до него девушка «экспериментировала» с каким-то — ну «очень крутым» мачо. С нестандартными «параметрами». Значит, то, что её драгоценная и столь вожделенная когда-то «кошечка» изношена ещё до него, ясно и ей самой.

И пусть тут какую-то роль сыграл, разумеется, и Консум, но…

Но если бы Марина не планировала с самого отрочества вести именно такой образ жизни, ничего бы, наверное, и не случилось?..

Ведь даже её отец, в последние годы своей жизни отдалившийся и отказывающийся с ней общаться, отчаялся что-то сделать в своё время. И перестал «наставлять на путь истинный», напирая на то, что «так не принято», что она «позорит его честное имя», и пренебрегает его естественными желаниями «поняньчить законных внуков»…