Расческа для лысого

- А чего ты реально хочешь, дядь Миш? – Она поворачивает ко мне лицо, смотрит прищуренными от солнца глазками, облизывает губки остреньким язычком. Стервочка. Молодая, безбашенная ведьмочка.

В этот момент я понимаю, что мне откровенно похер на то, сколько у нее было мужиков до меня. Вот с тем, что после меня будет, разбираться уже больнее. Потому что не хочется мне этого. Чтоб после меня кто-то был. Тупо, по-мудацки не хочется. И в то же время…

Я силой отпихиваю из головы дурные, мешающие получать удовольствие мысли, и говорю:

- Тебя хочу, малех, прыгай ко мне.

Ведьмочка разворачивается, медленно и нахально оглядывает меня, опять облизывается.

А потом неожиданно прыгает. Оглушив веселым визгом.

И я в момент забываю о своих домыслах, погружаясь в наше беззаботное, голое, животное счастье. Которого у меня никогда и ни с кем не было. И, надеюсь, у нее тоже.

Вечером воскресенья я отвожу Ленку домой, договорившись, что завтра ее с универа заберу, и мы реально куда-нибудь сходим посидим, жадно целую в машине, шлепаю на прощание по попке. Разглядывая длинноногую фигурку, показательно наклонившуюся у самых дверей подъезда, типа застегнуть ремешок на обуви, а на самом деле, лишний раз подразнить меня своей упругой, тысячу раз за эти выходные зацелованной мною жопкой, я пропускаю сообщение.

Дверь подъезда захлопывается, я перевожу взгляд на экран.

Сухой дает отбой по проекту. Сложности на севере. Нужен я. Нужен Ремнев.

Я пытаюсь читать краткие инструкции, пересматриваю ссыль в облаке, где лежат нужные документы. И прикидываю сроки.

Вылет сегодня. Даже билеты заказаны, у Сухого оперативно работают люди.

И я оперативно работаю.

Я перевожу взгляд на закрывшуюся дверь подъезда. Сжимаю телефон непроизвольно, чуть ли не до хруста.

И чувствую почему-то горечь во рту.

Перемешанную с остаточной сладостью ее губ.

19. Ленка

- Ленка! Ле-на! Ты заснула, что ли?

Голос Машки звучит резко, я даже вздрагиваю. Дергаю плечом, смотрю на нее поверх солнечных очков.

- Ты заснула, что ли? Глянь, Вадик идет!

Машка возбужденно подпрыгивает на шезлонге, поправляет лямки купальника. Я пожимаю плечами и валюсь обратно. Плевать. На всех. И, особенно, на доставучего Вадика.

- Лен! Да ты хоть повернись!

- Нахера? Если тебе надо, говори с ним. Мне не надо.

- Дура!

- Заткнись. Волосы отросли, смотрю?

После этого Машка затыкается, только губы дует. А я отворачиваюсь, размышляя, что, может, и не стоило мне ее прощать? Как говорится, единожды предавший…

Но эти два с половиной месяца жаркого не по-нашему лета мне было херово. Очень. Так, что даже измотанная сверхурочной работой Полька заметила, что со мной не так что-то. Правда, разговора у нас не получилось, но выводы я сделала. Решила вернуться в нормальную жизнь. И виноватящаяся Машка оказалась кстати.

Я сдерживаю вздох и внезапные слезы. Злюсь на себя. Потому что овца. И веду себя, как овца. Только тупые овцы жалеют о том, чего никогда бы не случилось.

Переживают. Волнуются. В голове постоянно перематывают кадры того, что им, овцам, казалось счастьем. А в реальности… Ну, для меня это было счастьем.

В голове моей, проклятой тупой башке слезливой овцы, опять бегут кадры счастливой недореальности. Озеро, запах сирени и черемухи, облитая лунным светом массивная мужская фигура. Вкус коньяка и сигаретного дыма на губах. Тяжесть и твердость его тела. Звезды на плечах. Взгляд. Жадный и темный. Голос, хриплый, насмешливый: «Малех…».

Отражение наших фигур в зеркальном потолке. Мои безумные глаза. Влюбленные. Пальцы в наколках, сжимающие грудь. И кайф, нереальный, никогда раньше не испытываемый.

Два с половиной месяца прошло. Два. С. Половиной. Дура ты, Ленка. Овца.

Он написал смс. Короткую. Что-то про работу, про отъезд, про то, чтоб не скучала. Не помню, что конкретно. Удалила сразу. И номер его удалила. Потом пожалела, конечно. А тогда… Просто пришла в себя от того, что сижу и тупо удаляю все, отовсюду.

А потом всю ночь выла в подушку. Ненавидя себя за то, что не могу сдержаться. И его, за то, что появился в моей жизни вообще. Заставил такое испытать. Жила я без этого всего, и прекрасно жила! А тут…

Я не собиралась думать о причинах его поступка. И, пожалуй, верила даже, что реально работа. Если б дело во мне было, то давно бы кинул. Дядя Миша - вполне конкретный чувак. Не стал бы со мной возиться, если б не вставляло.

Так что, вставляло. Но, видно, не до такой степени, чтоб нормально попрощаться. Чтоб точку поставить по-человечески.

Я это все понимала. И все равно тупо рыдала. Хорошо, что Полька не слышала. И с утра свалила на работу. А я, прогуляв универ, провалялась в постели, бездумно лопая бутеры и смотря тупые сериалы. А потом еще один день. И еще один. И еще.

Короче говоря, как удалось в итоге сессию закрыть в июне, хер его знает. Сама не понимаю, как умудрилась. В универе я появилась только на экзамены, сомнамбулой их посдавала, и прямо даже на тройки без натяга. Не удивилась. Должно же мне было хоть в чем-то везти?