Раса хищников

Множество молодых польских литераторов, особенно поэтов, как бы отделены от Варшавы невидимой стеной. Кто-то якобы дает им какие-то стипендии, но это капля воды в пустыне. Все бедствуют, но не жалуются — и это мне по душе. Юная Дорота Масловская[233] вышла на рынок с новой книгой, которая называется «Павлин королевы». Отрывки из нее я читал в «Лампе», и абсолютно не важно, нравится она мне или нет — все равно это будет хит. Скажу осторожно: у Масловской явно есть талант, ей недостает лишь жизненного и интеллектуального багажа, который накапливается десятилетиями.

Возвращаясь к теме гостей: у меня был удивительнейший посетитель, англичанин, который поселился в Кракове и даже немного говорит по-польски. Он прочел мой «Высокий замок», где упоминается львовская кондитерская Залеского, и очень просил, чтобы я рассказал о ней во всех подробностях, потому что он хочет описать ее на страницах английской прессы. Он познакомился с внуком владельца кондитерской и раздобыл серию фотографий, запечатлевших ее довоенное великолепие. У меня от удивления глаза на лоб полезли: какое дело англичанам до несуществующей польской кондитерской, пусть даже самой распрекрасной? Мы с ним поговорили немного, как поп с корчмарем; взволновало меня только известие, что в здании кондитерской сегодня разместился «Макдоналдс».

Вот такие у меня были за последние недели визитеры: испанец, англичанин и еще чех, мой переводчик из Праги Павел Вейгель… Кроме того, я пережил удивительное приключение, связанное с Китаем. Там сейчас переводят две мои книги, одну на Тайване, другую в Пекине, обе на мандаринский диалект. И внезапно переводчики начали бомбардировать моего секретаря разнообразными вопросами. Смысл нехитрых латинских выражений, которыми я привычно и без размышлений фарширую свои тексты (ведь латынь — это антаблемент польского языка!), оказался им непонятен, поскольку римское влияние так и не дошло до Срединного Царства, и латынь для них примерно то же, что для нас узелковое письмо инков. Приходилось объяснять самые простые обороты и афоризмы, такие как argumentum ad hominem^{65} или si duo faciunt idem, non est idem^{66}. Я не осознавал, сколь глубока пропасть между нашими культурами, тем более что в области атомной физики Восток с Западом прекрасно друг друга понимают. В такие минуты осознаешь, насколько разнородно творение, именуемое человечеством, которое насчитывает уже шесть с половиной миллиардов особей.

На уроках физики нам показывали такой опыт: берется большая пробирка с водой, и в нее кладется несколько кусочков льда, который плавает на поверхности. Когда дно пробирки нагревают бунзеновской горелкой, вода снизу начинает кипеть, но сверху по-прежнему остается лед. Лед и кипяток одновременно — вот так примерно выглядит наш мир.

Май 2005

Дороги и бездорожья {67}

Я привык, что журнал «Без догмата»[234] — теперь ежеквартальное издание — занимается пальбой по церковникам. Очередной номер оказался, к моему изумлению, в значительной степени иным.

Часть текстов посвящена образу ПНР в статьях «Газеты выборчей» и экономическим вопросам. Авторы, используя статистические таблицы, сравнивают пээнэровскую экономику дефицита, когда у людей было больше денег, чем товаров на полках, с нынешней ситуацией, опровергая распространенное сейчас мнение: все, что было тогда, — плохо, а все, что сегодня, — хорошо. Из отдельных таблиц, которые я здесь, конечно, не стану приводить — например, из сопоставления ежемесячного прожиточного минимума в 1989 и 2004 гг., — следует, что покупательная способность населения падает, увеличивается разрыв между богатыми и бедными, а людей мало зарабатывающих подталкивают в пропасть нищеты. И главное, что нет никаких политических сил, которые бы этому противостояли и предлагали программу помощи.

Меня взволновали эти филиппики, подкрепленные точными статистическими данными. С такого рода критическим подходом к сравнительному анализу ПНР и современной действительности я еще не сталкивался. Нас впечатляет огромный прирост товаров длительного пользования, нам кажется, что интенсивность городского движения в таких мегаполисах, как Варшава и Краков, отражает общественное благосостояние, в то время как — утверждают авторы «Без догмата» — все плохо. Можно было бы ожидать, что найдутся полемисты более компетентные, чем я, ведь я в экономике не силен. Боюсь, однако, что этому не бывать; заслуживающей внимания полемики у нас практически нет.