Раса

Семён в азарте потрошит ящики. В основном в них непонятные нам предметы. Может это гранаты или мины, но испытывать их не решаюсь. Батареи находим в стальном ящике, аккурат, десять штук. Они довольно тяжёлые, тяжелее бластеров, но делать нечего, нагружаемся ими. Думается мне, это единственный шанс остаться в живых. Невероятно и удивительно, что наткнулись на такое грозное оружие. Такое ощущение, словно кто-то нас ведёт. В шраме в виде короны на плече вспыхивает боль, словно в него вцепились когти хищной птицы, но она быстро растворяется, а мне становится спокойно.

Покидаем временное убежище. Куда идти? Обладая таким оружием, вполне можно, попытаться вырваться из ловушки. Но, нечто внутри меня толкает вперёд.

Идём по навесным мостикам. Изредка подсвечиваю дорогу лучом света. Невероятно удобно и в любой момент можно выстрелить.

У провала задерживаемся. Может не стоит соваться? Но, спрыгиваю на утоптанную тропу. Иду вниз. Рядом чувствую плечо друга. Семёну не нравиться эта затея, но не ворчит, только фыркает, когда натыкается на осколки костей, в изобилии устилающие грязный пол.

Тропа идёт между нагромождений из металла и камня. Даже тряпки на ногах не спасают от шума хруста щебня и прочего каменного мусора.

Скоро выходим на открытое пространство. Ещё одна станция. Целый железнодорожный узел. Множество туннелей. Но её словно бомбили. Перрон завален глыбами обрушившегося потолка, в стенах глубокие трещины. В ближайшем от нас туннеле — искорёженный состав. Лестница, ведущая на верхний уровень, почти полностью обрушена. Выход наверх завален бетонными плитами.

На станции много разрушенных зданий. Все без окон, только двери, но они мощные, как в бомбоубежищах.

Внимание привлекает относительно целое здание, а главное — дверь нетронута и закрыта.

Прикрывая друг друга, идём к нему. Оно вырастает на глазах и нависает над головами как нечто несокрушимое. Сложено из металлизированных блоков, но и на них видны оспины от когда-то пролетевшей войны.

Утыкаемся в дверь. Замков не видно, открыть не можем.

— Здесь есть секрет, — внимательно осматриваю бронированную поверхность.

— Дай лазером попробую, — Семён бесцеремонно теснит меня. Тонкий луч утыкается в поверхность, но она даже не нагревается.

— Не трать заряд, если её можно было бы пробить лазерным лучом, пробили давно.

— Как же открыть?

— Может, приложить, куда-нибудь палец, она сосчитает ДНК и чудесным образом распахнётся? — пытаюсь острить я.

— На ней нет пластины, куда следует приставить палец, — изучив всю дверь, серьёзно замечает Семён.

— Тогда она не здесь открывается, — подытожил я.

— И где же?

— С какого ни будь бункера. Он должен находиться неподалёку.

— А вдруг волшебное слово, надо сказать, — шутит Семён.

— Именно, «Сезам откройся».

— Типа того.

— Хорошо, ты пока поговори с дверью, а я бункер поищу.

Осматриваюсь. Вокруг одни развалины. Крошево из камня и металла заполоняет всё пространство. Мёртво и жутко. Но и сюда пробралась жизнь. Кое-где растёт полупрозрачный кустарник. Бесцветные стебельки моментально съёживаются от направленного на них света. Не нравится.

Решил зайти за угол дома. Семён догоняет меня. Идём по мраморным плитам вдоль стены. В стороны разбегаются белые насекомые. Скорпион угрожающе поднял почти прозрачный хвост, блеснул красными глазами и боком вполз в щель между камнями. Счастливый, с горечью думаю я, он уже дома.

За домом оказывается пустырь, если это можно так назвать. На нём растёт мох, кусты, похожие на глубоководные, мясистые водоросли, грибы на тонких ножках. Блестят как серебро лужицы воды. Вдали неясно виднеются контуры природной пещеры со своими неизменными атрибутами, сталагмитами и сталактитами.

— Нам там делать нечего, — я иду дальше в обход дома.

С другой стороны здание стоит у большого туннеля. Тускло поблёскивают рельсы. На боку лежит разбитая вагонетка. Внутри туннеля идёт перрон. По бокам заметны двери и входы в другие туннели.

— Целая подземная страна, — шепчет на ухо Семён. — Хочется подойти к тому завалу. Там ящики лежат.

— А мне не хочется. Запах не нравиться.

— Обычный запах. Вроде рыбой пахнет.

— Но это не рыба. Хотя, — я взглянул на свой бластер, — давай сходим. Я тоже вижу ящики, вроде не вскрытые.

Осторожно идём. Дует тёплый ветерок, но не сухой, влажный. Одежда пропитывается водой. Тряпки на ботинках промокают и мешают идти. Снимаем, крадёмся дальше. Замечаем на стенах непонятные образования, похожие на большие сетки с картофелем.

— Инкубатор, — я неприятно удивляюсь, когда рассмотрел содержимое этих сеток. В ячеистых плёнках покоятся продолговатые яйца.

— Что это? — Семён осторожно обходит их стороной. В голосе мелькают тревожные нотки.

— Икра. Ел икру? Чёрную, красную? А это, видишь, зелёная и крупная, как дыньки. Может, полакомимся?

— Пошёл ты, — ругается друг. Его добродушное лицо кривится в омерзении.

— Если есть икра, значит, есть и мамка.