Раса

Дело в том, что озеро не мелкое. Пару шагов и… пропасти. Но хуже всего, в омутах обитают огромные сомы, до четырёх метров. Бывало, заглатывали даже людей. Поэтому купальни организовали в строго отведённых местах. Но мальчишки на пляжах купаться не любят. Вечно с ними проблемы.

Светочка надувает губки, на щёчках обозначаются упрямые складочки. Она вздёргивает носик, оглядывает притихшую малышню.

— По домам! — тоном, не терпящим возражений, командует она. Малыши разбрелись кто куда. Она осталась стоять с Игорем.

— А вы, почему стоите, как два тополя? — я сурово сдвигаю брови.

— Мы тоже уходим домой. Правда, Игорь? — Светочка щурит ясные глазки. Она, хитро улыбаясь, тащит мальчика, вроде бы к дому.

— Смотри, Светлана Аскольдовна, мы скоро приедем. Если вас не увижу, будете наказаны, — вдогонку кричу я. Но дети делают вид, что не слышат. Паршивцы!

— Мне кажется, у них есть план, — Лада внимательно смотрит на меня, — нас они глубоко имеют в виду. Как бы хлопот с ними не было. Яне и Семёну надо бы за ними приглядывать внимательнее. У них такой возраст, они самые умные, а все мы — старая плесень.

— Угу, особенно ты, — оглядывая жену со всех сторон, и не обнаружив ни каких изъянов, — соглашаюсь я.

— Иногда ты бываешь просто несносным, — возмущается Лада. Если серьёзно, возраст у них не простой. Не придержать, натворят бед.

— А мы тут причём? Аскольд ей всё разрешает. Яна считает, чем больше свободы, тем больше приспособится к жизни.

— Она сама ещё ребёнок, — вздёргивает тонкие брови Лада.

— Старушка ты моя тридцативосьмилетняя, — сокрушённо качаю головой.

— Она младше меня на пять лет, — вспыхивает Лада.

— Вот и я говорю, — и получаю сокрушительный удар острым кулачком между лопаток.

— Твоя взяла, — морщусь от чувствительного тычка и иду на мировую.

— Семён Игоря балует, — с возмущением продолжает она.

— Очень хорошо, «детей надо баловать и тогда из них вырастут настоящие разбойники», — усмехаюсь я. — А ты, что, Ярика иначе воспитываешь? Мальчик совсем домашний.

— Я не о том, — отмахивается она, — Игорь крепкий ребёнок, но излишне добрый. Сложно будет в жизни. Увидел зайца подранка, заплакал. Сейчас выхаживает. У него столько зверей дома. А Семён ему потакает. Клетки новые делает. Целую лечебницу организовали.

— Разве это плохо? — с недоумением смотрю на жену.

— Нет, конечно, но вдруг он останется один. Пропадёт! Он не сможет охотиться.

— Он не будет одинок. Он один из нас, — мрачнею я. Понимаю, куда клонит Лада. Люди рассказывают, к воротам Титанов часто приходит лесная женщина. Очень вероятно — мать Игоря. Лада боится, что она выкрадет его. — Кстати. Твоего отца безумно любят животные и он их. В то же время это не мешает ему быть прекрасным охотником. Помню, когда с тобой только познакомился, он часто ездил на охоту и никогда не приезжал пустым. Я тогда впервые попробовал настоящую дичь, оленину, кабанчика. А какие пирожки с зайчатиной делала твоя мать!

— Скоро у нас будет мука, мама напечёт столько пирожков, — мечтательно закатывает глаза Ладушка.

Мы проехали центральную улицу. Домов становится меньше. Скоро озеро. Я запретил селиться у воды ближе, чем за сто метров. Вообще, мне надоело свинство людей. Как только найдут чудесное место, моментально начинают загаживать. Подойдёшь к милой паре, вокруг разбросаны бутылки, пакеты, корки от арбузов и спросишь, зачем нагадили? Они округлят глаза и скажут — не мы. Итак, в ста процентах случаях. С содроганием помню, как в той жизни, чудные, милые твоему сердцу места, превращаются в свалки. Ну, почему так? Они пришли отдыхать. Всё изгадили. Уехали. И вновь пропрутся на это место. И вновь изгадят. Что случилось в человеке? Почему он превратился в хама? Полная безнаказанность. Безразличие. Наглость. Впрочем, есть такое слово: «после нас хоть потоп». Это есть — деградация. И это качество закрепляется в генах, так же, как склонность к насилию, безделью и прочим нелицеприятным качествам.

В наш мир пришли и такие люди, в генах которых есть все эти качества. К сожалению.

Я предложил князю Аскольду — за свинство — три месяца работ в каменоломнях. Труд крайне тяжёлый. В принципе, это каторжные работы. Даже Аскольд удивился суровости наказания, но затем понял мою затею. Чтоб чистоплотность в гены вошла.

Помню душещипательную историю. Стражники порядка обнаружили компанию молодых людей у купальни. Мужчины убили косулю, освежевали, разбросали кишки по всей округе, изломали ветки на прекрасных деревьях, в центре поляны, покрытой изумрудной травой, устроили кострище. Счастливые женщины хвалят мужчин — добытчиков, дети визжат в восторге, плещутся в воде. Одним словом, обычная компания, проводящая отдых после трудовой недели.