Рапсодия

— Хорошо, детка, давай подведем итоги: ты чертовски сексуальная сирена. Он плохой парень. Как плохиш, из-за которого снятся кошмары. Ему нужно твоё «добро». Черт, открыто заявляю, я хочу твоё «добро», которым природа тебя щедро одарила. И если ты останешься там, то знаешь, что произойдет, я

знаю, что произойдёт, черный Иисус знает, и, самое главное, Торговец знает, что произойдет: у тебя будет серьёзный трах.

— Темпер, — рычу я.

— Во только не говори, что это не так. И что касается твоего отпуска, я не приму никого на твою должность. Делай всё необходимое, чтобы выбраться оттуда, или я начну действовать.

* * *

Тем же вечером я сижу с Десом в столовой, а сказанные ранее слова Темпер крутятся в голове. Она достаточно могущественна, чтобы сразиться с Торговцем, и это меня пугает. Возможно, мне следовало уступить его желаниям… я бы быстрее избавилась от бусин. И физически насладилась бы, да ещё как. С Десом я не боюсь близости. Боюсь влюблённости, которая обязательно последует.

С другой стороны стола, заставленного едой на вынос, вышеупомянутый Торговец откидывается на спинку стула, широко расставив ноги. На его лице читается высокомерная красота, а во взгляде распутность и царственность. Десу не хватало только короны.

Я скольжу взглядом вокруг. Официальная столовая Деса выглядит практически фантастически. На спинках стульев вырезаны различные сцены из сказок, по моим догадкам. Над нами горят свечи в чеканной бронзовой люстре, а стены расписаны пейзажами лунного сада. Трудно представить, что этот мужчина — этот стервец — поручил спроектировать свою столовую именно так. Выглядело так, словно здесь — как в микроволновке — взорвались яйца. Гламурные и утончённые, но всё же яйца. Сидя, закинув ноги на стол, я беру коробочку с «Ло Мейн»[6]. Втыкаю в еду палочки и умело наворачиваю на них лапшу. Я замираю, не успев прожевать её, когда понимаю, что Дес наблюдает за мной с зачарованным выражением лица.

— Что? — Я смотрю себе на грудь, желая убедиться, что не испачкала одежду.

Это Торговец придумал заказать что-то китайское, но сам не притронулся к еде, когда мы сели.

— Ты изменилась.

Я ведь изменилась, правда? Что-то за это время меня закалило. Возможно, уход Деса, возможно, работа, а возможно то, что я повзрослела.

Я смотрю на него.

— Мне следует обидеться?

— Совсем нет, ангелочек. Я нахожу все версии тебя довольно… интригующими.

Интригующим. Можно и так выразиться. Я выгибаю брови, вновь начав ковыряться палочками в коробке.

— Ты не изменился, — говорю я.

— Мне следует обидеться на это? — Дес вторит моим словам резче обычного.

Я ставлю белую коробочку и отталкиваю её от себя.

— Нет, — говорю я.

Ему не следует обижаться, но я должна волноваться. То же, что заставило меня влюбиться в него много лет назад, вновь подкрадывается.

— Хм-м-м, — тянет он, удерживая мой взгляд в течение нескольких секунд.

Затем машет рукой, и коробочки исчезают с темного деревянного стола.

— Ты ничего не хочешь? — спрашиваю я.

— Я не голодный.

Тогда зачем сидит здесь со мной?

— Тебе не обязательно сидеть со мной, — бросаю я. — Я больше не надоедливый подросток.

Меня передёргивает от воспоминания о той девочке, которая легкомысленно собирала бусины Торговца, чтобы провести с ним несколько часов.

— Поверь, я это понимаю.

Между нами разливается тишина, так отличающаяся от прежней. В прошлом она была такой комфортной. Чёрт, бывали вечера, когда я просила его остаться, и мы совсем не разговаривали. Но теперь у обоих есть неразрешённая проблема.

— Что мы здесь делаем? — наконец, спрашиваю я.

Что угодно, лишь бы разрядить тяжёлую обстановку. Торговец складывает сильные руки на груди.

— Ты погашаешь долги.

— Прекрати, Дес, — говорю я. — Мы оба знаем, что я не это имела в виду. Прошлой ночью ты собирался мне рассказать.

Он подаётся вперёд, опираясь предплечьями на край стола.

— Если бы ты осталась, Калли, но ты ушла.

— Я могу сказать то же самое о тебе. — Все эти потраченные зря годы. — Я тебе вообще нравлюсь?

— Я тебя поцеловал, умолял остаться со мной, провёл с тобой большую часть прошлой недели. Как ты сама считаешь? — спрашивает он тихо.

Как ответ может быть всем, что я хочу услышать… и в то же время заставить меня рвать на себе волосы?

— Как я считаю? — повторяю я, убирая ноги со стола, чтобы наклониться вперёд. — Это совсем не важно. Последние семь лет я только этим и занималась… думала, что пошло не так. Я устала пытаться тебя понять.

Дес встает, возвышаясь надо мной даже с другой стороны стола, с которого убирает руки.

— Кое о чем ты никогда не спрашивала меня, Калли: что я чувствовал все эти семь лет, проведенные врозь.

Дерзко!

— Именно об этом я спрашивала тебя, — говорю я.

— Нет, ты пыталась выяснить, почему я ушёл. А не то, как я себя при этом чувствовал. — Только фейри могут сделать упор на таком различии. Я со своей стороны, всегда предполагала, что его чувства напрямую связаны с причиной ухода. — Спроси меня, Калли, — просит он нежно, умоляя взглядом светящихся глаз.