Рапсодия гнева

– Дежурный по управлению! – ответили почти сразу.

Да, им там не до сна.

– Рыжков, – представился Владислав Петрович. – Вызывали?

– У нас ЧП. Вы в Ленинском? Почему не в гостинице?

– Проверяю догадку по делу. Мне нужен эксперт для снятия парафинового теста. Срочно.

– В Ленинский прислать? Что, уже есть подозреваемый?

– Что-то вроде того. Зацепка. Докладывать рано.

– Это уж не нам решать! Сейчас пришлю к вам группу. Знаете, что случилось?

– Вот черт… Что-то еще?

– Это не что-то, это беда… Мы не сразу узнали, но полчаса назад нам позвонили из пожарной охраны и сообщили, что при пожаре погиб жилец дома номер восемь по Керченской – Серж Дадик. Гражданин Америки. Охранник из офиса Фонда Сороса. Телекс уже в Киеве.

Владислав Петрович попытался умерить дыхание, но волосы на затылке зашевелились все равно. Керченская, номер восемь… Знаменитый «американский особняк», местная достопримечательность. Это ведь почти на Толстовской горке, оттуда он виден как на ладони – огромный, красивый, яркая черепица, стены из бута, бассейн, охрана… Шутки кончились.

– Причина возгорания? Туда ведь не подойти! Собаки, охрана…

– По показаниям охранника, в доме послышались три негромких взрыва. Пожарники предполагают, что стреляли зажигательными пулями большого калибра. Остались следы.

Следователь прикрыл глаза. Вот вам и ночной стрелок, вот вам и заголовки в газетах. Очень вовремя… Что же это за псих? На Сашу думать не хочется.

– У нас тут такое творится в управе… – Дежурный понизил голос до глухого телефонного шепота. – Прибыл командир одного из американских десантных кораблей, сейчас они заперлись с Дедом. Два джипа пригнали, десять десантников в полной снаряге оцепили управу, ну прям как в кино… Командир говорит, что получил приказ на эвакуацию всех американских граждан из города, требует оказать содействие.

– Требует?

– По тону переводчика именно так. Нам вообще запретили выходить из дежурки, одного из своих коммандос поставили вместо сержанта на дверях.

– Кто запретил? – Владислав Петрович открыл глаза и попробовал продышаться.

– Переводчик.

– А Дед?

– Ну… Подтвердил. Сейчас мы готовим сведения по всем американцам, зарегистрированным в городе.

– Сколько их?

– По нашим данным, шестнадцать человек. Точнее, уже тринадцать.

– Так много?

– Да, может, есть еще те, кто отдыхает тут без регистрации. Их разве заставишь?

– Ладно, давайте сюда эксперта, – вздохнул Владислав Петрович и положил трубку.

Рядом стоял дежурный по райотделу, преданно вытаращив глаза.

– Будить помощника? – осторожно поинтересовался он.

– Нет, черт вас возьми, – вспылил следователь. – Кофе ему в постель принести! Давайте Фролова в комнату для допросов. И осторожнее с ним. Кстати, есть у нас кофе?

– В термосе на подоконнике.

Дежурный скрылся в комнате отдыха, а Владислав Петрович налили себе кофе в расписанную цветочками чашку. Понюхал. Дрянь растворимая, да еще остывшая в придачу. Все равно сойдет.

Он выпил теплую жижу в четыре глотка, отставил чашку и прошел через вестибюль на улицу.

Рассвет над домами набирал силу, проявляя в небе редкие серые облачка. Скоро они станут розовыми, как стая летящих фламинго, а затем и солнце медленно выползет на безбрежный голубой луг. Городская тишина таяла, как предрассветный туман на реке, начинали гудеть троллейбусы, все чаще проезжали машины, уже не включая фар. Редкие прохожие спешили по своим ранним делам, но никто еще не знал о том, что сегодня город будет жить другой жизнью. А может, никто Этого не заметит?

Издалека прокатился грозный рокот мощного дизеля, он приближался, как неотвратимый рев шторма, и Владислав Петрович невольно повернул голову на звук. По улице, не соблюдая никаких правил, прямо по средней полосе мчался огромный «хаммер», пятнистый от маскировочного окраса и плоский, как жаба. Он пронесся, будто символ наступающих перемен, – первый увиденный следователем знак американского присутствия. За рулем сидел морской пехотинец в форме не менее пятнистой, чем сама машина, квадратный подбородок нагловато выпирал из-под ремешка обтянутой тканью каски. На заднем сиденье устроился офицер в синей форме американских ВМС – нашивки яркие, вызывающие. Наверняка не из низших чинов, хотя кто их там разберет с незнакомыми знаками различий?

Стекла домов чуть дрогнули от моторного рева, редкие прохожие проводили военную машину недоуменными взглядами. В некоторых была тревога, в некоторых ожидание запаздывающих перемен, но многие из этих людей совсем не так представляли себе свежий ветер западной цивилизованности. Владислав Петрович тоже.