Рапсодия гнева

Кажется, он представился Витей. Да, тяжело им в черной форме на солнце… Хорошо хоть разрешили рукава закатать.

– Я ваш проверяющий, – усмехнулся Эдик. – Так что давайте мне взятку, а то я еды никакой не взял. Что тут у вас за консервы? Тушенка, гречка с мясом… Перловка… Нет, перловка на взятку не катит. А вот тушенка как раз пойдет.

Со стороны Гончарного послышался стук раздолбанного дизеля.

– О, это Миджит на тракторе! – оживился Иван Андреевич. – Рыжик, поди встреть хорошего человека. Бегом давай, разлегся!

Рыжик подхватил автомат и, чертыхаясь, побрел к посту. На дороге действительно показался небольшой колесный трактор – красный, ухоженный, но, судя по звуку мотора, доживающий предпоследний год.

– Кто это? – поднял брови Эдик.

– Татарин один. Хороший человек. На прошлой смене капусты квашеной привез, огурцов маринованных, жена его картошки наварила с жареным луком.

– Взятка?

– Да какая взятка? Это же уважение! Понимаешь, Эдик, татарам местным выгодно, когда пост не пустует. Им спокойнее. Помнишь, в две тысячи втором их снова пробовали громить? А когда менты под боком, они себя уверенней чувствуют.

– Так… – Лейтенант лениво напустил на себя строгий вид. – Ты хочешь сказать, что он привез одну только закуску?

– Ну… – Иван Андреевич напрягся, а собровцы навострили уши. – Самогонки еще привез.

– Хорошей хоть? – Эдику надоело играть роль проверяющего.

– Нормальной! – успокоил его старший сержант.

– Эх… Подведете вы меня под монастырь… Только до вечера чтоб ни капли! И с оружием поосторожней.

Татарин слез с трактора и приветливо помахал рукой.

– А, Рыжик-джан! Привет тебе, уважаемый. А это кто? – показал он глазами на Эдика.

– Проверяющий. Но ты не грузись, он вроде нормальный, оперативник из управы.

– Эх… Вас, ментов, не понять, кто нормальный, кто нет, – посетовал Миджит. – А в городе, как назло, шерстить начали просто бессовестно, Байрама вчера взяли с кисетом травы. До сих пор не выпустили. Говорят, что кто-то троих американцев убил. Вообще тревожные какие-то слухи. Ладно, я сейчас вам кое-чего принесу.

Татарин вернулся к трактору, порылся под сиденьем и вытянул оттуда огромный, даже на вид тяжелый пакет. В нем что-то аппетитно позвякивало крышечками и скляночками.

– Тут жена приготовила покушать, Рыжик-джан, я оставлю, да?

Старший смены вопросительно глянул на Эдика.

– Ладно вам кокетничать! – усмехнулся лейтенант. – Будто я не знаю, чем вы тут питаетесь на постах. Будем называть это не взяткой, а как, Иван Андреевич?

– Уважением гражданского населения, – улыбнулся в ответ старший сержант и громко позвал: – Эй, Рыжик! Тащи сюда продовольствие!

– Иван Андреевич! – Эдик сконфуженно помотал головой. – Неудобно же… Надо и татарина этого к столу пригласить.

Через десять минут все содержимое пакета уже красовалось на траве, на матрасах и в казенных алюминиевых тарелках. Только объемистая бутыль самогона нетерпеливо притаилась в траве. Жара нарастала.

Миджит за милицейским столом освоился быстро, был он похож на нагловатого хитрого кота – черного и вездесуще-пронырливого.

– Вот, жена петушка домашнего пожарила, – нахваливал стряпню татарин. – Попробуй, командир-джан. Да? Лепешку возьми – хороший хлеб, без дрожжей.

Рыжик ел молча, осторожно поглядывая на лежащую в засаде бутыль, но так же осторожно отводил взгляд. Собровцы погядывали в кусты значительно откровеннее.

– Куришь, командир-джан? – как-то неожиданно спросил Миджит лейтенанта.

Эдик сразу понял, о чем речь, но почему-то жутко сконфузился.

– Нет, – запнулся он. Потом невпопад добавил: – Спасибо.

Татарин безразлично пожал плечами, достал из необъятных карманов кисет и маленькую курительную трубку-сопилку. Из раскрытого кисета густо запахло анашой – Миджит принялся набивать трубку.

Милиционеры продолжали хрустеть петушиными крылышками как ни в чем не бывало, даже собровцы бровью не повели, и Эдик подумал, что развал страны – это очень уж плохо. Еще лет восемь назад, в самом начале двадцать первого века, любой мент за такое количество наркоты свернул бы в бараний рог. Даже посадили бы незадачливого наркомана. А тут… Кому сейчас это нужно, когда в кражах, убийствах и экономике путаемся. Курят и курят… Хотя с приходом американцев кое-что изменилось. Эдик вспомнил, что по вчерашней сводке проходило задержание гражданина с большим количеством анаши. Но это понятно – зам по оперативной прогибается перед мэром. Иногда создается ощущение, что они давняя гомосексуальная пара. А может, так оно и есть…

Все ели, только Миджит посапывал трубочкой, стараясь с дымом засасывать больше воздуха. Жара начинала бесить.

– Я тут относил траву в Тыловое, – как всегда неожиданно начал Миджит. – Там морячки из украинского спецназа стоят. Они мне такое рассказали, что я сначала и не поверил. Теперь смотрю, у вас СОБР работает, целого лейтенанта прислали… Думаю, правда.

– А что говорили-то? – навострил уши Эдик.

– Говорили, что американцы хотят оккупировать город.

– Что? – хором воскликнули все.

– Гонишь, – хмуро добавил второй собровец, Игорь.