Ранний старт 3

— Практика — критерий истины. Лично проверю, — пообещал я. По размышлении, хотя идея кажется дикой, можно осторожно предположить, что некая раскачка мозгов происходит.

Проверил вечером. И ухмыльнулся очень широко. Поглядев на соседей, что наблюдали за мной, заржал. Пришлось объясняться.

— Я неплохой художник. И мне любую картинку перевернуть в мозгу ничего не стоит.

— Ну-ка покажи!

Тут же быстро написал их имена, которые они прочли, приставив зеркальце. За отражающим девайсом пришлось к девчонкам сбегать.

— Почему печатными буквами?

— А нафига мне почерк вырабатывать? Это довольно дешёвый фокус.

— Получается, бесполезно? — Настороженно смотрит Равиль.

— Для меня — да. Для вас — не знаю. Вы же так легко не сможете…

Издержки. Парни уболтали меня нарисовать их портреты. Мне не трудно, что и сделал в стиле шаржа. Может показаться странным, что подросткам захотелось иметь портреты. Мальчишки своей внешностью не так озабочены. Но ничего странного, если учесть, что каждый просил не за себя, ха-ха-ха.

Несколько приукрасил свои возможности насчёт отражения картинки в голове. Если картинка сложная, то совсем немаленькие усилия придётся приложить. Только печатные буковки, они такие простые.

На следующий день уезжаю домой всё так в числе кандидатов. Теперь нас всего дюжина и мою команду ждёт участие во Всекитайской олимпиаде. Город ГуаньДжоу. Надеюсь, новый штамм ковида не словим.

22 декабря, поздний вечер.

Тот же лагерь «Ручеёк», комната тренерского штаба.

— Ты зря волновался за своего Колчина, — говорит главный тренер Сухов Стейнбаху. — Он и без того практически вне конкуренции.

— Случиться может, что угодно. Вдруг во время всероса заболеет?

— Пусть не болеет, — пожимает плечами третий тренер, Павел Александрович Кожевников, доцент физтеха.

— Он даже нам создал задел на будущее, — начинает волноваться Стейнбах. — Колчин сумел даже наш опыт обогатить.

— Ладно, считайте, что я на вашей стороне и готов закрыть глаза на незначительный возможный промах Колчина, — Сухов закрывает ноутбук, на котором что-то высматривал во время разговора.

— Провал на любой из промежуточных олимпиад по уважительной причине, — тут же конкретизирует Стейнбах.

— Да, — чуть подумав, Сухов соглашается, — но тогда придётся придержать дублёра.

— Дублёров у нас пруд пруди, — резюмирует Кожевников.

25 января, урок математики.

— А что скажит товарыщ Колчин? — Сергей Викторович улыбается, будто сострил явным кавказским акцентом. Но соль шутки мне и одноклассникам не доступна. Судя по тому, что никто даже не улыбнулся, только глянули с удивлением.

На доске заковыристое тригонометрическое уравнение. Я давно особого внимания на происходящее в классе на уроках математики не обращаю. Так, со стороны гляну, хмыкну и в своё ныряю. Учитель мне не мешает, — даже домашнее задание у меня не проверяет, — за одно это ему бы премию выписал.

Ещё наш многомудрый директор сделал ход конём. Озадачил учителя НВП загнать нам курс за весь год за пару недель. Он небольшой, там всё больше уставы и прочая хрень типа защиты законодательством военнослужащих. Уроки математики в это время не велись. И затем отдал этот час НВП в неделю математику. Получился выигрыш его пользу в двадцать восемь часов за год. Этот дополнительный час математик посвящает подготовке к ЕГЭ. То же самое с русским языком директор делать не стал. Насколько я его понимаю, надо думать: пока не стал. Как они там по деньгам разобрались, не знаю. По расписанию НВП, значит, зарплата идёт не математику, а учителю ОБЖ (НВП — составная часть ОБЖ).

Уравнение на доске натурально поставит любого в тупик. Не меня, конечно.

— А что говорить, Сергей Викторович? Решить я его могу, но это и вы можете. Есть мнение по поводу уровня задачки. Высказать?

Получив согласие, выношу вердикт.

— Задачка по сложности уровня городской олимпиады точно. Возможно, даже областной. Если не принимать во внимание факт, что на олимпиадах тригонометрия встречается редко. Мой совет таков: попробовать решить можно. Попытка — не пытка. Но не расстраивайтесь, если не получится. Это неберучка. Если провести аналогию с физкультурой, то это запрос Петра Фомича выполнить нормативы кандидата в мастера спорта. Непрофессионалу — невозможно.

— Зачем тогда они такие задания дают⁈ — Издаёт вопль души Ира.

— Вес задачки всего шесть баллов, — улыбается математик, — девяносто четыре балла тебе хватит поступить, куда угодно.

Сергей Викторович принимается за объяснения, а я падаю в матанализ. Мне в школе удобно, если что, учитель подсказывает. На переменках обычно.

Домашнее задание у меня не проверяет, но обычно я его делаю. И вдруг сегодня Оля спрашивает, а нет ли у меня, чисто случайно, выполненной домашки по математике. Чисто случайно, ибо не всегда её делаю, есть, говорю. А не мог бы ты поделиться мудростью своей, запечатлённой в тетради математической неумолимой и художественной рукой твоею?