Рандом (СИ)

Может, и так. Но, хрен меня дери - тяжесть пистолета, пусть и пустого, придавала мне сил. Мне казалось, стоит пошевелиться и из темного угла напротив снова вывалится то, что недавно вылетело в окно.

Настойчивый свист возле самого уха чуть не заставил меня обделаться. Я дернулся в сторону, выставив перед собой руки с оружием. Обнаженный ствол нашарил лишь пустоту. Я видел крест деревянной рамы окна, из которого вылетели стекла, крыши домов, обозначенных в сумерках. Еще осколки на полу, старый матрас и стул с проломанным днищем. Больше я не видел никого. И ничего, пожалуй. Я с шумом втянул в себя воздух и тут только понял, что это я свищу. Носом.

Послушная темнота не пыталась снова испугать меня черной дырой нацеленного мне в лоб ствола. Я глубоко вздохнул и только тогда позволил себе отпустить спусковой крючок. Звонкий щелчок вернул затворную задвижку в приличное положение. Так же не торопясь, я выщелкнул пустой магазин, выудил из бокового кармана и, сдерживая суету, вставил новый.

Было тихо, если не считать шума от моих телодвижений. Осторожно, боясь потревожить удачу, я подошел к противоположной стене и выглянул в окно. Он весь был подо мной. Вся эта ничейная геометрия - с металлическими крышами, отражающими хрен знает откуда взятый свет, с ржавьем, покрывшим тумбы бесхозных дымоходов. С горизонтом высоток на юго-западе, упрятанным в облака и опрокинутыми корытами соборов. С расчерченными на полосы полотнами мостов, перекинутых через каналы и зелеными проплешинами газонов между серыми лентами асфальта.

Все мое. Все ничье.

Я смотрел в окно, сдерживая растущее бешенство. На себя, на кого же еще? Я никогда не считал себя трусом. Разве я трусил, когда в одиночку бился с Вованом из девятого? Он на голову был меня выше и старше. Разве боялся я, когда он добивал меня ногами - тяжелыми ботинками под дых? Нет. Глотая кровь из разбитого носа, я думал только о том, как отвечу этой мрази, когда поднимусь. Пусть, сука, молится...

Я смотрел вниз. Еще была надежда, что где-то там имелся карниз, на котором и угнездился киллер. Внизу меня ждало разочарование. На все пять этажей старинного, отстоявшего пару веков - а то и больше - здания. До асфальта было далеко как до луны. Я тоже видел ее, в луже под фонарем, не сдавшим поле боя. Надежды не осталось. Только подтверждение того, что моя охота наверняка бы закончилась удачно, если бы...

Но нет. Тот, за кем я гнался, не был человеком. И я, болван, увлеченный охотой, пропустил тот момент, когда мы поменялись местами.

А как удачно все начиналось!

И закончилось бы классно!

Выстрел я засек словно по заказу. То ли киллер забыл накрутить глушак, то ли ему давно обрыдла осторожность. А что? Знай себе, отстреливай как кроликов тех, кто остался в живых и не парься! От безнаказанности рукой подать до дешевых понтов - точно знаю.

Да, об этом я и размышлял, когда звук выстрела заставил меня нырнуть под козырек кафе на углу Маяковского и Невского. Я шарахнулся в темноту, пытаясь засечь, откуда шел звук. И в это же время, словно нарочно, раздался еще один выстрел. Не знаю, за кем охотился киллер - я не видел целей по направлению огня, но вспышку в сотне метрах прямо по курсу разглядел без проблем. На ловца и зверь бежит, подумал я - вот не знаю, откуда берется вся эта хрень в моей голове.

А потом я побежал. Так быстро я не бегал никогда. За сколько секунд я преодолел стометровку, не засекал. Но когда я застыл на углу у кофейни, напротив навороченного отеля, уже сжимая в руках пистолет с передернутым затвором, мне можно было смело вручать приз за скорость.

Ждать пришлось недолго. Я оказался прав в расчетах - эта гнида, отстреливающая живых, давно забила за осторожность. Серая тень, занавесившаяся капюшоном, отделилась от парадной. И, особо не скрываясь, двинулась по направлению к Маяковке.

Не сводя глаз с сутулой фигуры, я медленно, без суеты, поднял пистолет. В мои планы не входило убивать. Но... чувак, написавший книгу, о которой я уже сказал, оказался прав: выстрелить в человека не так легко, как представлялось. Он там приводил в пример ментов - тогда еще, потому что книжка старая - которые не смогли выстрелить в преступника. И вся восьмерка, которую вмещал Макаров, становилась предупредительной. То есть, выпущенной в воздух.

Пока я вспоминал всю эту чушь, пока уговаривал себя нажать на спусковой крючок, стали происходить странные вещи. Вот только что мне казалось, что я держу фигуру на мушке. Я улавливал движение, но подробности вдруг стали ускользать: вдоль стены двигалось размытое в сумерках пятно. Я сосредоточился и оставил надежду попасть по конечностям. Да и трудно было это сделать с моей подготовкой. Мелькнула мысль о том, что надо было больше тренироваться, но я отфутболил ее пинком под зад. Черт меня дери, если станет хуже оттого, что я убью киллера!

Я обзывал себя нехорошими словами и профукал удобный для выстрела момент. Фигура свернула направо и двинулась в сторону Жуковского. И я, как последний лох, пошел следом.