Рандеву с "Варягом"

   - Мы с вами не на светском рауте, мистер Гамильтон, - я продолжал свои изысканно издеваться над англосаксом, - и я не обязан представляться человеку, который может быть осужден, как военный преступник...

   Глаза генерала после моих слов округлились, и он всем видом дал мне понять, что возмущен таким к себе отношением. Но я сделал вид, что не заметил его бурного выражения чувств, и продолжил...

   - Да-да, военный преступник. Ибо имеющихся у нас доказательств вполне достаточно для предъявления вам официального обвинения в нарушении статуса военного наблюдателя... А обращаться ко мне вы можете так: господин подполковник. Вполне вероятно, что чуть позднее вы будете мне говорить, - господин следователь...

   - Я возмущен вашими голословными обвинениями, - генерал опять вскочил на ноги, словно болельщик на стадионе, когда в ворота противника влетает мяч. Я сделал конвоиру знак пока не вмешиваться, а британец продолжал, - Я требую, чтобы мне вернули все мои документы, личное оружие, извинились передо мной, после чего доставили меня в одно из колониальных владений Британии. Самое ближайшее - Вэйхайвэй.

   Когда британец закончил свою пылкую тираду, конвоир легким нажатие на макушку вернул его в сидячее положение, - Мистер Гамильтон! - сказал я, - А ключ от квартиры, где деньги лежат, вам не нужен? Ближайшее место, в котором вы можете оказаться через несколько часов, это морское дно. При этом, уж вы мне поверьте, остаток вашей жизни будет наполнен крайне неприятными ощущениями. Вы за кого нас считаете - за перепуганных туземцев, которые трепещут перед рассерженным сагибом? Если - да, то вы ошибаетесь - здесь никто не боится ни вас, ни британского флота. Вы попали в руки к людям, которым наплевать на все ваши условности, а ваша непомерная наглость только отягощает вашу карму, которая и без того не блещет белизной.

   Не ожидавшей такой реакции, генерал замолчал, и пробормотав, - Варвары... - медленно опустил голову. Видимо, до него, наконец, дошло, что его генеральский чин и принадлежность к "нации господ", в данный момент не имеют никакого значения.

   Через некоторое время он с трудом выдавил из себя, - Господин подполковник, что вы от меня хотите?

   - Я хочу, чтобы вы поняли - ваше положение незавидное, у вас есть вполне реальная перспектива навсегда отправиться в края, где люди зимой любуются северным сиянием, а сама зима длится там десять месяцев из двенадцати. И ваше правительство ничем вам не сможет помочь. Более того - не захочет. Нам прекрасно известно, что если мы попробуем предъявить претензии вашему начальству, то вдруг окажется, что вы поехали в Японию самовольно, и более того, уволены со службы с целой кучей взысканий. Ваше начальство оно такое - скользкое, не то, что мы - варвары, всегда вытаскиваем своих. Выбирайте, генерал, или вы будете вести себя благоразумно, и будете с нами сотрудничать, или... Даже ссылку в Заполярье еще нужно заслужить. Поверьте, мы не шутим...

   Но Гамильтон неожиданно уперся рогом. - Господин подполковник, за кого вы меня принимаете? Вы грозите мне, старому солдату, не раз смотревшему в глаза смерти? Я не буду вам отвечать! Вы можете меня замучить, но я останусь верен Британии и Королю!

   Я ожидал чего-то подобного. Потому, сделав звонок по телефону, я стал ожидать наших спецов по "раскалыванию". Через несколько минув в кают-компанию вошел медик в белом халате с кофром в руках, и сопровождавшие его двое "мышек" полковника Бережного. Они подхватили под руки удивленного генерала, с ловкостью камердинера сняли с него китель и, закатав рукав рубашки, наложили жгут. Человек в белом халате быстро и умело сделал генералу Гамильтону внутривенную инъекцию. Пока спецы придерживали на стуле трепыхавшегося британца, врач внимательно следил за его зрачками. Увидев нужные изменения, он повернулся ко мне и кивнул. Направив на британца видеокамеру на штативе, и приказав "мышкам" отпустить генерала, я начал свое "интервью":

   - Ваше имя, должность и звание?

   - Генерал-лейтенант Йен Гамильтон... - голос допрашиваемого был расслабленно-заторможенным.

   Там-же. Три часа спустя.

   Генерал Гамильтон с ненавистью смотрел на экран ноутбука. Только что кончилась запись его допроса. Много интересного рассказал старый британский разведчик. Инъекция "сыворотки правды" сделала его болтливым, как сорока.

   - Будьте вы прокляты! - скрипя зубами прорычал он, - Наверное, сам дьявол придумал это мерзкое лекарство, которое вы мне вкололи? И что это за устройство, которое так хорошо сохранило изображение моего допроса и все, что было при этом сказано?

   - Генерал, у нас нет времени вести с вами беседу о достижениях науки, техники и военной медицины. Теперь вы понимаете, что вам уже нет пути назад. Мы перезапишем все, что вы рассказали на допросе на восковые валики, и если надо будет, перешлем их вашему начальству и в газеты. Кем вы тогда будете для ваших коллег? Изменником и предателем! Вы рассказали нам вполне достаточно для того, чтобы оказаться, в лучшем случае, в каторжной тюрьме...