Рандеву с "Варягом"

   Я кивнул. - Вертолет в полном вашем распоряжении. Лейтенанту Митькову уже соответствующие распоряжения. Снимочка вам предоставить не могу - расстояние великовато для факс-связи с "Москвой". А времени у вас примерно два часа, но с мичманским зазором, посему вы должны быть готовы к старту через полтора часа. Тогда и снова встретимся здесь для окончательной разработки плана операции.

   И вот теперь, спустя два часа, боевой механизм запущен Вертолет с отделением морских пехотинцев и командиром взвода на борту поднялся в воздух, и находится в зоне ожидания. Десантный катер с еще двумя отделениями в полной тьме пристроился в кильватер пароходу. Ночь - наш друг и союзник. Именно она укрывает нас от нескромных взглядов своим черным покрывалом. Противник же, напротив, ярко освещен и демонстрирует полную беспечность.

   Значит, пора. Мы подкрались к японцу уже на двадцать кабельтовых. Для нас - это пистолетный выстрел.

   Все, даю команду - Огонь! Ночной мрак расступается, вспоротый яркими вспышками артиллерийских выстрелов. Огненными кометами летят по небу реактивные бомбы, выпущенные из РБУ-6000. Пятнадцать снарядов из АК-100 и пять реактивных бомб. Может быть, это слишком жирно, но рядом гражданский пароход, и нельзя дать японцу возможность огрызнуться. Добавки не потребовалось, объятый пламенем японский вспомогательный крейсер, накренился, и стал быстро погружался в воду. Ночная засада удалась идеально. Теперь очередь морской пехоты показать - на что они способны.

   Тогда же и там же, грузопассажирский пароход Доброфлота "Екатеринослав".

   Капитан Кузьменко Николай Михайлович.

   Через минуту, когда в глазах прекратили плясать фиолетовые звездочки, я увидел, что несчастная "Дайчу-Мару", пылая, как свеча и, освещая все вокруг, с большим креном на левый борт погружается в воду. Чтобы избежать столкновения с ней наш рулевой, Иван Федоров, резко вывернул штурвал влево. От заложенной резкой циркуляции мы все чуть не попадали на пол. Мы-то с Иваном на ногах устояли, привычные уже - я ухватился за машинный телеграф, а он - за штурвал. А вот японскому матросику не повезло, он кубарем полетел в угол ходовой рубки, да, кажется, так там и остался. Только Иван выправил курс, обходя тонущий японский корабль, как секунду спустя нас накрыло воем, свистом и грохотом. За остеклением рубки бушевал настоящий ураган, подобный маленькому тропическому тайфуну. Все вокруг залил неземной бело-голубой свет. Откуда-то сверху упал конец, и по нему на нашу палубу один за другим начали соскальзывать люди в странных круглых шлемах, одетые в зеленые пятнистые куртки, и с короткими карабинами в руках. Оглушительно грохнул выстрел. Это японец, полусидя в углу, из своей "Арисаки" попытался застрелить Ивана, ранив его в плечо. Японец передернув затвор, и теперь наводил свою винтовку на меня.

   - Ну, все, только и успел подумать я, как в рубку ворвался один из тех, кто упал на пароход с неба. "Пятнистый" напоминал своим размалеванным черными полосами лицом, свирепого дикаря. Он выстрелил почти не целясь из большого автоматического пистолета в японца. Пуля попала тому прямо в голову. Незнакомец двигался стремительно, как дикая кошка. Даже не взглянув на труп, "пятнистый" подскочил к машинному телеграфу и, оттолкнув меня в сторону, перекинул рукоятку в положение "полный назад". От резкого толчка мы все опять чуть не попадали с ног. Снаружи на палубе застучали выстрелы: резкие, как щелчки кнута "арисак", и сдвоенные приглушенные хлопки механических карабинов. "Пятнистый" повернулся ко мне, на его хлястиках-погонах блеснули три маленькие звездочки. Улыбнувшись во все свои тридцать шесть зубов, он представился - Старший лейтенант Красильников, морская пехота Балтфлота. Не боись, дед, все будет в шоколаде! - И не таких, блин, обламывали! - Выждав какое-то время, он резким движением поставил рукоятку машинного телеграфа в положение "Стоп".

   Наш "Екатеринослав" послушно лег в дрейф. Еще немного, и выстрелы прекратились. Наступила тишина. Старший лейтенант, или, как мне привычней, поручик, наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом кивнул. - Все, дед, писец котятам, околели от счастья. - Потом взгляд его упал на зажимающего окровавленный рукав Ивана. - Бондарчук, бисов сын, там наших никого не зацепило? - Если нет, тогда бросай все и дуй в рубку, тут макака нашего матроса подстрелила.