Рандеву с йети

Ждать пришлось недолго. Буквально через несколько минут в мире что-то изменилось. Все вроде бы осталось по-прежнему. Солнышко светит. Птички поют. И ветерок в дубовой кроне. И все бы хорошо, да что-то нехорошо.

Ирина огляделась. Художник спрятал в двух картинках пять отличий. Найдите их и напишите нам. Деревья как стояли, так и стоят, разве что цвет у листьев стал какой-то не такой. Светлее, что ли. И вообще цвета вселенной как будто решили слегка поэкспериментировать с оттенками. А так все… Нет, не все. Лодка на месте, и вода на месте. Но вот какая это вода. Та самая, из сна. Прозрачная насквозь. И видно до самого дна. А у самого дна — кто это там стоит? Те самые рыбы, похожие на щук. Стражи границы.

Пардон — Ирина повела плечами — я что, уснула? Она ущипнула себя за руку. Хорошо ущипнула. Аж пробрало. Теперь синяк останется, причем не на день и не на два. Но в одном можно быть уверенной — я не сплю, и при этом наряду с обычной реальностью (вон там, чуть подальше, обычная, ничем не примечательная вода, и цвет у деревьев нормальный) вижу реальность сна. Или — не сна? Или не моего собственного сна, а чью-то наведенную картинку, которую не просто так наводят, и наводят именно мне. Ведь тогда про руку с перепонками я узнала именно из такой же странной реальности. И уснула я тогда внезапно. Хотя — уснула. И было это не так уж далеко отсюда.

Так, попробуем поэкспериментировать. Ирина попыталась представить себе собственное тело. Отдельно от себя, сидящей под дубом. Получалось так себе. Как только более или менее складывалось лицо, тут же расплывалось все остальное. Стоило появиться фигуре — терялось лицо. И вдруг… Вдруг эта самая фигурка начала появляться в воздухе неподалеку словно сама собой, почти безо всякого Ириного участия. Да, похожа. Ирина Рубцова. Только немножко странная. Цвет кожи не тот. Красноватый цвет кожи. И как будто даже подсвечена эта странная красноватая кожа изнутри. И лицо тоже было другое. То же самое, но как будто немного деформированное. Нос куда длиннее, чем в оригинале. Лоб больше. Лицо — шире. И еще масса всяких мелких деталей, вроде взявшегося невесть откуда эпикантуса — монголоидной складки века у внутреннего краешка глаза. Отродясь ничего подобного у меня на лице не было, подумала Ирина. Ладно, хорошо, что хоть такая получилась. Ирина попробовала этой фигуркой подвигать. Поднять руку. Переставить ногу. Повернуть голову. Фигурка слушалась, хотя и неохотно. Было такое впечатление, что управляет ею не одна Ирина, а в паре с кем-то невидимым, который в то самое время, когда Ирине хочется развернуть фигурку вправо, собирался вертеть ее влево. Но этот кто-то старательно корректировал свои действия сообразно с действиями Ирины. И на том спасибо.

Н-да, есть от чего свихнуться. Две реальности, не полностью наложенные друг на друга, сосуществовали, перетекали, прорывались по краям целыми островами. Деревья то и дело меняли цвет. Видимая зона подводного мира становилась то шире, то уже. Ирина видела себя, настоящую, свои руки, ноги — и тут же рядом стояла виртуальная Ирина Рубцова и неловко шевелила пальцами. Ирина встала и пошла навстречу сама себе. И протянула руку. Та, вторая, не отпрянула, не попыталась уйти. Она просто стояла и смотрела. Рука повисла в воздухе, не дотянувшись до своего отражения буквально нескольких сантиметров. Ирина заставила «тень» поднять руку навстречу ее собственной руке. И прикоснуться. В момент прикосновения она ожидала чего угодно — вспышки, подобной электрическому разряду, или, наоборот, полного отсутствия каких бы то ни было ощущений. Воздух он есть воздух. А реальность сна к действительной реальности, по идее, никакого отношения не имеет. Но то, что она ощутила на самом деле, поразило ее до глубины души. Тепло. Просто тепло. Причем тепло живое, как будто вот-вот дотронешься до настоящего живого тела. Но живого тела не было. А вот тепло — тепло почему-то было.

Стражи границы подошли к самому берегу. Они были теперь совсем рядом, едва не упирались острыми мордами в песчаную отмель и все так же безупречно — совсем как в прошлый раз — держали строй. Ирина вынула из ножен нож и протянула его тени. Тень послушно подняла руку и взяла нож, то есть — отражение ножа, потому что сам нож как был, так и остался в руке у Ирины.

— Иди! — приказала Ирина вслух.

Тень стояла и смотрела. Человеческого языка она, судя по всему, не понимала. Тогда Ирина попыталась представить себе, как тень идет к воде, поднимает нож, бросается в атаку. Тень повернулась — и стражи границы тут же отошли на безопасное расстояние. Тень пошла к воде, и Ирина поразилась еще раз, потому что сквозь собственное поле виденья — берег, вода, спина тени — стало понемногу проступать поле виденья этой самой тени. Вода гораздо ближе, и уходящие все глубже и глубже рыбы. Ирина приказала тени обернуться. И увидела одновременно и обернувшуюся тень, и себя саму, глазами тени, стоящую на берегу с ножом в руках. И не только себя, но и огромное обезьяноподобное существо за своей спиной, на опушке леса, метрах в пятнадцати.