Рандеву. Часть 2. Секунду назад

Загрузив Ану в машину, закрыли двери, и скорая поехала, оповещая всех о своем движении громкой сиреной. Майер быстро метнулся в квартиру, закрыл ее, и бросив сумку на заднее сидение, поехал за скорой.

***

Я находилась в родовой палате, и лежала на кровати, похожей на гинекологическое кресло. Медсестра мягко убирала с моего вспотевшего лица, вылезшие из-под шапочки, прилипшие пряди волос. Со времени предыдущей потуги прошло секунд пять и у меня было в запасе еще несколько секунд, чтобы передохнуть.

– Ну, поехали. – сказала врач, положив руку на мой живот. И я вцепилась одной рукой в край кровати, другой – в руку медсестры. – Тужьтесь, хорошо, еще раз, достаточно. Отдыхайте.

Короткий промежуток времени я часто дышала, как собака, потом сжимала руки в кулаки, задерживала дыхание и снова напрягала мышцы пресса.

– Умница, Анна, вижу головку. Так, теперь тужьтесь, а сейчас дышите, дышите. Тужьтесь, еще сильнее, еще.

Я закрыла глаза и, стиснув зубы, продолжала выталкивать своего ребенка наружу, пока он растягивал меня изнутри. И вдруг, к моему последнему отчаянному крику прибавился еще один пронзительный, цепляющий душу. И наступила легкость, не было ни боли, ни схваток, лишь ощущение абсолютного счастья.

– Это мальчик. – врач перерезала пуповину и передала ребенка медсестре. Та начала мыть его под слабой струей воды. Потом подошел врач-неонатолог и стал осматривать его.

– А пока малыша готовят, нам нужно еще поработать. Последний раз потужиться, чтобы вышел послед.

Я снова напряглась, на этот раз без болевых ощущений, и «родила» плаценту, через которую всю беременность мы с малышом поддерживали связь.

Медсестра закутала ребенка в теплое одеяло и передала его в мои нежные объятия. Это такие волнующие мгновения, первый раз я чувствовала своего ребенка кожа к коже, вдыхала его запах, ощущала его вес. У него быстрое сердцебиение и крохотные почти прозрачные пальчики. Маленький человечек лежал на моей груди и причмокивал ротиком, делая сосательные движения. Закрыв глаза, он повернул ко мне голову, и я осторожно поцеловала его в лоб.

– Назовите пожалуйста имя ребенка. Это нужно для документов. – сказала доктор.

– О, а я еще не определилась с выбором. Можно сделать это попозже?

В палату вошла медсестра, и я переключила внимание на нее.

– Снаружи доктор Майер спрашивает нужно ли сказать вашему мужу? – сообщила она.

– Передайте, что ничего пока говорить не надо. Я ни хочу его беспокоить.

Она кивнула и вышла из палаты. А пока нам с малышом дали время побыть наедине, отдыхая после усердной работы, проделанной ради этой встречи.

– Итак, кто же ты? – задумчиво произнесла я, проведя подушечкой пальца по маленькому, как пуговка, носику сына.

– Мирон? – советовалась я с малышом, который никак не отреагировал на предложенный мной вариант. – Нет. Может, Миша? Тоже – нет? А как тебе Максим?

– Максим. – тихо позвала я, и сын откликнулся, едва заметно, и наверняка непроизвольно, сжав своей тоненькой ручкой мой палец. – Так ты у нас Максим?

***

Утром нас пришел навестить доктор Майер, и я сразу обратилась к нему с просьбой.

– Вы не могли бы помочь мне? Я хочу увидеться с Женей.

– Конечно, я позову его. – он поднялся со стула, но я остановила его.

– Нет, вы не поняли. Я хочу подняться к нему.

– Я не уверен, что вам уже можно вставать.

– Может, найдется другое решение.

После согласия моего врача, в моей палате появилось кресло. Мне помогли перебраться на него, дали Максима на руки, и доктор Майер повез нас знакомится с молодым папой.

Мы остановились возле палаты Жени, он уже не спал. Передав сына Майеру, я встала с кресла и подошла к стеклянной стене. Услышав мой стук, Женя поднял глаза, и улыбнулся мне. Он не сразу заметил, что я в больничной одежде. А когда заметил, его лицо стало задумчивым. Его взгляд опустился к моему «сдувшемуся» животу, и моя улыбка стала еще шире. Он обратил лицо ко мне, в его глазах застыл немой вопрос. Тогда я вернула Максима к себе на руки, и слегка наклонилась, чтобы его стало видно. Женя поднялся с кровати и тоже подошел к стеклу. Будто что-то почувствовав, сын повернул к нему голову. Женя смотрел на него не отрываясь, прижавшись лбом к стеклу, и в его глазах блестели слезы. Желая успокоить его, я приложила ладонь к стеклу, и Женя прильнул к нему лицом. Мне так хотелось обнять его, как никогда в своей жизни. Повинуясь порыву, я снова передала сына, стоящему все это время рядом доктору, и влетела в палату мужа. Я крепко обняла его, едва не сбив с ног, и он ответил мне тем же, будто не видел меня целую вечность.

– Когда это произошло? – нетерпеливо интересовался Женя.

Я отстранилась от него, он с любопытством смотрел в мои глаза.

– Ночью. – ответила я, и поцеловала его.

Потом мы оба посмотрели за стекло, на нашего сына на руках Майера.

– Милая, как ты справилась с этим одна. – моя голова прижималась к груди Жени, и он гладил мои волосы.

– Со мной был доктор Майер.

– Это самый прекрасный ребенок.

– Я так хочу, чтобы ты взял его на руки, чтобы ты был с нами, дома.

И вдруг я начала плакать.