Читаем Рамка полностью

это ж геморрой

хлопотно

при моей жизни

провёл какое-то время вообще без

конечно, так тоже неудобно

то да сё

таскают вечно

а потом ко мне приехал приятель из Дагестана

и такой говорит

«дядя Фёдор, приколись – а я твой паспорт нашёл!»

который? – говорю

а вот этот

и даёт мне паспорт

девяносто хрен знает какого года

старый-престарый

оказывается, я его просто у него забыл в гостях

и знаете где

за пианино завалился

мы с ним лабали в четыре руки и пили

ну и паспорт каким-то образом смахнули туда в щель

а потом он инструмент стал продавать

ну и нашёл меня

то есть мою бумажную личность

и привёз – для смеха

а я обрадовался

как раз без паспорта тогда жил

задолбался восстанавливать

короче обрадовался

и давай его с собой везде носить

и что вы думаете

ещё семь лет он у меня прожил

верой и правдой

и хотя он был старый-престарый

ни разу никто не усомнился

билет купить? Да пожалуйста

кредит взять? Окей

Прикиньте? Вот какие дела

наверное, он рад был, паспорт мой старенький

благодарен, что мы его нашли

а уж мне-то как было приятно

посмотришь на себя молодого – и такой: а я ещё ничего!

Ведь узнавали!

посмотрят, сверят рожу – иди

но сегодня, видимо, пришёл наш с ним черёд

кто-то из нас двоих устарел

или портрет, или сам дориан

не буду врать, милый паспорт, ты у меня был не первый

а раз не первый, то, надеюсь, и не последний

кривая логика, говорите?

Знаю, что кривая

на прямой логике не объедешь

в общем, я не верю, что мне его отдадут

ну и хрен с ним

лишь бы мне меня самого отдали

а без паспорта я уж как-нибудь

паспорт я переживу

Да почему же не отдадут-то, – возражает Николай Николаевич. – Они что ли звери какие. Посидим, и отпустят, и всем всё отдадут. Это всё нормальная мера предосторожности. Нам-то откуда знать.

Бармалей (Вики): и вот так уже час обсуждаем. Видимо, так и будем гадать, пока не выпустят.

Или пока не «невыпустят», – Вики.

Да и начали не час назад, – Бармалей. – А раньше.

Намного раньше, – Вики.

Году в двухтысячном, – Бармалей.

Не, гораздо раньше, – дядя Фёдор. – Я помню, мы ещё при советской власти обсуждали, почему именно мы и когда нас выпустят.

Откуда? – Паскаль.

Да не слушайте вы их, – Николай Николаич. – Они неправомерно обобщают.

Дядя Фёдор улыбается скошенной, почти беззубой улыбкой.

<p>6. Боба</p>

Раскрывается дверь – широко-широко – и вводят абсолютно лысого, bald, гражданина средневосточной национальности в дорогих очках и крутых туристических ботинках. Восточный гражданин шагает в полной прострации, на деревянных ногах. Некоторое время идёт по инерции вперёд, а затем ноги у него подгибаются, и он садится на пол и весь складывается, как на шарнирах. Глаза у него полуприкрыты.

Вы выглядели точно так же, – Николай Николаич Бармалею. – Очевидно, этот человек тоже не хотел отдавать телефон или не хотел идти сюда, и к нему применили такую же технологию.

Вики:

А, это лучом таким, что ли? О! На меня светили-

светили… Потом плюнули и выключили… не подействовал. А я не знала, что не действует, так его испугалась, что сама всё отдала, а потом пожалела и стала скандалить!

Какие-то чудо-технологии, – Паскаль. – Любопытно было бы посмотреть. Жаль, что я им не сопротивлялся.

Лысый восточный гражданин открывает глаза и говорит:

привет, люди, а вы все иностранцы или все предприниматели?

у меня узбекский паспорт и бизнес свой

достали уже своими проверками, рамками и всем прочим

главное не церемонятся абсолютно

жена пыталась как-то…

…а да! – не представился, Боба Казиахмедов,

вот-вот, ну да

вы видели, что делают

это вообще в каком веке всё происходит, в какой стране

ну да впрочем вопрос-то риторический

мы-то приплыли ни на какую не на коронацию

мы на катамаране каждый год с женой и детьми

ну и в этом году тоже

а что поделаешь, если нормальное море тут две недели в году от силы

и то вон в бурю попали

вы не попали в бурю?

Попали, – говорит Бармалей, – думали потонем, катер перегрузили – он на сорок пять человек рассчитан, а набилось сотни полторы, не меньше.

ну вы уже утром шли

а мы-то шли ночью

на катамаране попали прикиньте

и, конечно, – ну дуракам закон не писан

мы в такое попали мясо

думали всё

ну виду не подаём – детишки молодцом, нормально тоже держались

у нас доче шесть, сыну восемь

уже думал честно, ребята, всё – ну

но тут эти луды, кругленькие островки эти

как-то пришвартовались не наскочили

ад кромешный, волны, палатку не поставить

хорошо мы привычные, соображаем

это часов в пять было утра, уже светло

не понятно, на фига было не заночевать нормально на материке

промокли в итоге напрочь, чуть не утонули

ну а что – даже весело стало, как согрелись

приключение

даже детишки не ноют

есть же и горелка, и бензин

можно хоть воду поджечь

уже и Островки видно

в целом нормально выскочили

нормально нас потрепало

мокрые пришли абсолютно

но весело

разложили на камнях вещички на просушку

палатку поставили, костёр развели кашу сварили

думали трески наловим

но тут эта бодяга

мы про коронацию вообще ни сном ни духом

а тут оказывается аншлаг

глядим, бежит к нам этот серый

билетики ваши

я предложил оплатить на месте в двойном размере

а серый не слушает

и давай-давай через рамку нас таскать

жена дети прошли, а я запищал

не удивился даже честно говоря

Перейти на страницу:

Все книги серии Роман поколения

Рамка
Рамка

Ксения Букша родилась в 1983 году в Ленинграде. Окончила экономический факультет СПбГУ, работала журналистом, копирайтером, переводчиком. Писать начала в четырнадцать лет. Автор книги «Жизнь господина Хашим Мансурова», сборника рассказов «Мы живём неправильно», биографии Казимира Малевича, а также романа «Завод "Свобода"», удостоенного премии «Национальный бестселлер».В стране праздник – коронация царя. На Островки съехались тысячи людей, из них десять не смогли пройти через рамку. Не знакомые друг с другом, они оказываются запертыми на сутки в келье Островецкого кремля «до выяснения обстоятельств». И вот тут, в замкнутом пространстве, проявляются не только их характеры, но и лицо страны, в которой мы живём уже сейчас.Роман «Рамка» – вызывающая социально-политическая сатира, настолько смелая и откровенная, что её невозможно не заметить. Она сама как будто звенит, проходя сквозь рамку читательского внимания. Не нормальная и не удобная, но смешная до горьких слёз – проза о том, что уже стало нормой.

Борис Владимирович Крылов , Ксения Сергеевна Букша

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Проза прочее
Открывается внутрь
Открывается внутрь

Ксения Букша – писатель, копирайтер, переводчик, журналист. Автор биографии Казимира Малевича, романов «Завод "Свобода"» (премия «Национальный бестселлер») и «Рамка».«Пока Рита плавает, я рисую наброски: родителей, тренеров, мальчишек и девчонок. Детей рисовать труднее всего, потому что они все время вертятся. Постоянно получается так, что у меня на бумаге четыре ноги и три руки. Но если подумать, это ведь правда: когда мы сидим, у нас ног две, а когда бежим – двенадцать. Когда я рисую, никто меня не замечает».Ксения Букша тоже рисует человека одним штрихом, одной точной фразой. В этой книге живут не персонажи и не герои, а именно люди. Странные, заброшенные, усталые, счастливые, несчастные, но всегда настоящие. Автор не придумывает их, скорее – дает им слово. Зарисовки складываются в единую историю, ситуации – в общую судьбу, и чужие оказываются (а иногда и становятся) близкими.Роман печатается с сохранением авторской орфографии и пунктуации.Книга содержит нецензурную брань

Ксения Сергеевна Букша

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Раунд. Оптический роман
Раунд. Оптический роман

Анна Немзер родилась в 1980 году, закончила историко-филологический факультет РГГУ. Шеф-редактор и ведущая телеканала «Дождь», соавтор проекта «Музей 90-х», занимается изучением исторической памяти и стирания границ между историей и политикой. Дебютный роман «Плен» (2013) был посвящен травматическому военному опыту и стал финалистом премии Ивана Петровича Белкина.Роман «Раунд» построен на разговорах. Человека с человеком – интервью, допрос у следователя, сеанс у психоаналитика, показания в зале суда, рэп-баттл; человека с прошлым и с самим собой.Благодаря особой авторской оптике кадры старой кинохроники обретают цвет, затертые проблемы – остроту и боль, а человеческие судьбы – страсть и, возможно, прощение.«Оптический роман» про силу воли и ценность слова. Но прежде всего – про любовь.Содержит нецензурную брань.

Анна Андреевна Немзер

Современная русская и зарубежная проза
В Советском Союзе не было аддерола
В Советском Союзе не было аддерола

Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности. Идеальный кандидат для эксперимента, этническая немка, вырванная в 1990-е годы из родного Казахстана, – она вихрем пронеслась через Европу, Америку и Чечню в поисках дома, добилась карьерного успеха, но в этом водовороте потеряла свою идентичность.Завтра она будет представлена миру как «сверхчеловек», а сегодня вспоминает свое прошлое и думает о таких же, как она, – бесконечно одиноких молодых людях, для которых нет границ возможного и которым нечего терять.В книгу также вошел цикл рассказов «Жизнь на взлет».

Ольга Брейнингер

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги