Рамиль

Убираю руку с её шеи и звонко шлепаю по влажному бедру. Матерюсь здесь только я! Ленка взвизгивает и хихикает как дурная пару секунд. А потом опять "ооох". Глаза закатывает. Стонет. Девочка моя…Космос…Уже…Уже…Еще чуть- чуть…Я чувствую, как её киска дико пульсирует, жарко захватывая член. Меняю угол, чтобы глубже, и вколачиваю её трепещущее тело в жалобно скрипящую кровать. Ошпаривает внутри неё, обдаёт вязким кипятком. Сердце колошматит пульсирующей нитью, я сейчас сдохну…Счастливым, бл…ть…Ленка вытягивается в струну замирает, глаза широко распахиваются, киска стискивает меня до звезд в глазах, крепко фиксирую её голову, хочу видеть… Вколачиваю ещё. Мелко дергается…

— Ооо….Оооо…Оооооох…Ааа…Раамм…Ммм…

Спазм. Меня аж скручивает вместе с ней. Тугая киска жадно пульсирует вокруг члена. Отпускает на секунду.

— Ааах…

Шлепаю её по щеке. Не сильно, но Аленка пару мгновений ошарашенно смотрит, а потом новый спазм уже полностью сводит её тело. Я знал, что тебя по- настоящему доставит это…Лена…

— Ооох…Мммм… — пытается освободиться, вылезти из- под меня.

Ловлю, скручиваю. Добиваю. Гребаный кайф. Кончаю в пульсирующую, полыхающую киску. Я умер. Толкаюсь в последний раз и обмякаю на ней, чудом нахожу в себе силы перекатиться чуть вбок, чтобы не раздавить. Бесформенная офигевшая масса. Тело медленно остывает, в воздухе марево, в голове туман. Рвано дышим через раз.

— Ты меня ударил, — хрипит Ленка не своим голосом. В тоне больше удивления, чем претензии.

— А ты кончила, — глухо ухмыляюсь в ответ.

— Придурок, — беззлобно выдает диагноз Алёна.

— Извращенка, — парирую я, притягивая цветочек к себе под бок.

14. Лена

Надсадное чириканье будильника слишком резко выводит меня из блаженного забытья. Глухо стону, нащупывая телефон на полу. Приоткрываю один глаз, потому что не сразу правильно провожу пальцем по экрану, и гаджет всё орёт и орёт. Полседьмого…блииин. Я не могу. Я спала часа три, получается? Не могууу….

— Что так рано, Лена, бл…? Корова не доена??? — возмущенно хрипит мужской голос сзади, и я замираю, так и перегнувшись к полу. Сон мгновенно тает, вытесняемый жгучим смущением, кровь приливает к лицу.

Рам. За моей спиной. В моей кровати. Нет, я, конечно, помню — я трезва и мне не девяносто, но… Его присутствие ощущается чем-то слишком огромным, горячим и инородным. То, что невозможно игнорировать, невозможно воспринимать спокойно. Невозможно думать о чем-то другом. Это чувство усиливается, когда увесистая рука ложится на мой живот и бесцеремонно тянет обратно на кровать, пока спина не вжимается в мужское тело, а в ягодицы не упирается образцовая утренняя эрекция. Я даже сглотнуть не могу. Глаза широко распахиваются, горло дерёт сухостью.

— Спи, — щекотно сопит Рамиль в ухо, ещё и своей тяжеленной ногой впечатывая меня в матрас.

Какой же он волосатый…у меня вся кожа горит. Вот и сейчас жесткая поросль легонько царапает мне бедро, нижнюю часть спины, задницу, лопатки, талию. Везде, где мы соприкасаемся. И от этого по телу расползаются колкие зудящие мурашки. Между ног итак липко после ночи, но я чувствую, как влаги снова становится больше. Невольно начинаю ёрзать, сводя бёдра, но ладонь на животе тут же крепче фиксирует.

— Лееен… — предупреждающе бурчит, согревая шею дыханием и посылая будоражащие импульсы.

Послушно застываю. Пару раз моргаю, жадно втягивая носом спёртый, пропахший сексом воздух. Будильник…Звонил будильник…

Чёрт, у меня же банкет сегодня!

Это отрезвляет и помогает резко перестроиться на реальность. Свадьба будет в Марьино, завтрак невесты в Англетере, и он начнется уже через один час пятнадцать минут! Я итак всё вчера на Ритку свалила с этими семейными посиделками, так что утренняя фотосессия сборов на моей совести. Подскакиваю на кровати, заворачиваясь в одеяло и сбрасывая с себя чужеродные волосатые предметы в виде рук и ног Керефова. Точнее, пытаюсь, потому что Рам так просто не сдаётся.

— Куда? — рычит грозно, приоткрывая один глаз и ловя мой локоть.

— У меня завтрак невесты начнется через час, пустиии, — я говорю это, смеясь, потому что Рамиль не оставляет ленивых попыток схватить меня покрепче и второй рукой уже берет в плен левую коленку.

— Дааа… банкет, ты говорила, точно…Забыл… — отпускает наконец, зарываясь лицом в подушку и горестно вздохнув, — Получается, мне тоже вставать?

Рам чуть поворачивается, покосившись на меня пристальным и каким-то излишне тягучим взглядом. Сжимаю одеяло крепче. Лицо начинает припекать. Воспоминания- воспоминания- воспоминания…Картинки мелькают в сознании бешеным хороводом, одна пошлее другой. Тело разбивает ватной слабостью… Облизываю губы и цежу хрипло:

— Нет, можешь остаться. Ты же не вынесешь мне квартиру, надеюсь?

Рам ржёт и наконец отворачивается, понижая градус потрескивающего напряжения.

— Только если найду серебряные ложки… — бубнит Керефов, уткнувшись лицом в подушку.