Читаем Рама воды полностью

Рама воды

Мало кто знает, что один из ведущих современных прозаиков, лауреат премий «Русский Букер» и «Большая книга» Владимир Шаров начинал как поэт. В конце 1970-х годов его стихотворения публиковались в журналах «Новый мир», «Сельская молодежь», а также в альманахах.Экспрессионистская, в том числе пейзажная и философская лирика Владимира Шарова как нельзя лучше «разговаривает» с художественными размышлениями одного из самых интересных российских абстракционистов Игоря Вулоха (1938–2012). Как иллюстратор Игорь Вулох прославился работами к поэтическим сборникам Геннадия Айги и шведского поэта нобелевского лауреата Тумаса Транстрёмера.

Владимир Александрович Шаров

Поэзия18+

Владимир ШаровРама водыВладимир Шаров об Игоре Вулохе

Замечательного художника Игоря Вулоха уже два года как нет на этом свете и мне придется говорить за нас обоих. Очень надеюсь, что не скажу ничего такого, чего он бы не смог принять.

Без сомнения, есть люди, которым ты – на равных они тебе – назначены в собеседники. И вы только лучше понимаете друг друга от того, что язык, на котором работаете, на котором говорите с миром, – разный.

Неровная, шероховатая фактура холста делается матрицей, на которой отпечатывается жизнь. Краски и кисть не просто переносят ее на эту основу, не просто хранят наше текучее, по самой своей природе непрочное, изменчивое видение мироздания, – будто соперничая с Создателем, они всякий раз ваяют, творят его наново. И никто не сомневается в этом их праве, потому что жизнь не только такова, какой была, но и какой мы ее сохраним и оставим другим.

Язык удивительно не точен, он принципиально условен и абстрактен, оттого небольшое камерное стихотворение, как и многоплановый, многонаселенный, словно город, роман, всегда есть объяснение и толкование одного-единственного слова. Только в таком, не признающем случайных связей и отношений соседстве смысл его делается ясным, прозрачным.

У художника другой инструментарий, но и тут мазки, положенные на холст, интенсивность или скупость их цвета и их игра со светом, их взаимное расположение друг к другу – тот же необходимый комментарый, без которого не сумеешь сказать, как ты видишь и понимаешь этот мир.

То есть художник идет совсем не тем путем, что ты, но эта во всех смыслах другая дорога приводит его туда же, будто искомый смысл находится в центре мироздания; вы оба – каждый из своего угла – к нему идете, оба его находите и тем утверждаете, свидетельствуете правоту друг друга.

Много лет назад я пытался написать в своих стихах бурые, обожженные палящим солнцем такыры Заунгусских Каракум и бескрайние болота на стыке Тверской и Смоленской областей. Болота, по которым идешь, утопая в мягком, словно перина, мхе и опасливо обходя пятна топей. Предупреждая тебя, они отмечены непристойно яркой зеленью осоки. Болота, как ткань с искрой, испещрены желтой, красной и синей ягодой.

Будто вслед за Игорем Вулохом и его работами 60-х – 70-х годов я писал перебегающие, переплетающиеся на оконном стекле струи дождя. И те же струи, ближе к зиме застывшие, сделавшиеся наледью, на композициях художника самозабвенно играются со светом, дают ему течь не только вверх и вниз, но и куда он хочет, в любую сторону. И все это Игорь, одевая работы, примеряя к ним будущие рамы, членит переплетами, двух– и трехчастными створками. Впрочем, они лишь намечены. Вулох и не думает, подстраиваясь под них, резать холст, потому что и Божий мир, каким мы его знаем, не начинается рамой и не кончается ею, а длится и длится. Господь обещал, что больше не будет насылать на нас воды потопа – и вот, держит слово.

«Ты пройдешь, не оставив следа…»* * *Ты пройдешь, не оставив следа,Где, как окна заброшенной хаты,По бочагам чернеет водаВ тонком слое земли ноздреватой.И по кочкам, где клюквенный садДозревает до темного цвета,За тобою уходят назадДни последние бабьего лета.

«За озерными окнами дождь моросит…»* * *За озерными окнами дождь моросит,Там летают нешумные рыбы,И на дне, словно тучи,замшелый гранит —Ледником занесенные глыбы.И дорога до них так ясна и близка,И так просто достигнуть предела.Здесь, как рама воды,тонкий обруч пескаЗамыкает текучее тело.«Как подо льдом спокойные сомы…»* * *Как подо льдом спокойные сомыСтоят все холода в глубоких ямах,Так ветер лес не тронет до зимы,Пройдет насквозь через пустые рамы.Ушла вся рыба, сеть ветвей пуста,Морозный воздух мерю ячеямиИ снега жду, чтобы читать с листаСлова следов, оставленных зверями.