Ракетный гром

— Я хотел сына, не знаю почему, девчонок с малолетства не терплю. Дело было в Белой Церкви. Легла Устиша в роддом. Теща моя сразу стала на боевую вахту, как солдат: ни шагу от родильного дома. Ее и прогоняли: «Иди ты, бабка, отсюда, не волнуйся, наша фирма работает без брака». Но разве тещу можно убедить, разве ее успокоишь, когда речь идет о внуке или внучке! Под окнами спала, но дождалась. Приезжает домой рано-рано, я еще спал, трясет за плечо: «Слышишь, артиллерист, проснись, пушкарь, с дочкой тебя, зятек». — «Как, говорю, почему с дочкой?» — «Да так, с дочкой, и все... Беги, говорит, в этот дом, там в вестибюле столбик имеется, на нем — списочек новорожденных. В списочке и значится: «У. А. Рыбалко — девочка, пять кило весом».

Конечно, побежал, — продолжал Рыбалко, поглядывая на Бородина, скрестившего на груди руки. — Выскочил за ворота военного городка, а тут полковник Водолазов на машине. Его шофер сержант Микола был моим дружком. «Вы куда?» — спрашивает командир. «В родильный дом, на дочку посмотреть». Водолазов говорит: «Микола, свези туда и обратно. Такое происшествие не у каждого бывает» .

Летим на самой высокой скорости. У Миколы имелся сынишка, два годика пузырю в ту пору было. И Микола мне говорит: «Это хорошо, что дочь, может, — еще и породнимся. Славка у меня мужик — во, серьезный»: А у меня на душе кошки скребут: девочка! Микола свое: «Сватьями будем, Максим».

Подъезжаем к этому дому, выходим из машины. Микола называет меня уже сватом, говорит: «Сват Максим, я с тобой». Заходим в вестибюль, народу — не пробьешься, побольше, чем у касс стадиона. Лег я на брюхо и между ног прополз, добрался до столбика. Действительно, висят списки. Шарю глазами, ищу свою Устишку. Читаю и не верю своим глазам: мальчик! Мальчик, и пять кило весом. Обращаюсь к одному гражданину: «Это как понимать? Что здесь написано?» Он читает: «Мальчик, вы что, неграмотный?»

От радости дух перехватило, хочу позвать Миколу и не могу слова сказать. Потом как закричу: «Микола! Я тебе не сват! Мальчик!»

Микола услышал, открыл с улицы окошко и спрашивает: «Так что ж, Максим, у тебя появилось, какое дите?» — «Мальчик, говорю, мальчик. Перепутала теща, не спавши ночь...» Во как бывает, Степан Павлович. Дело знакомое. Разрешите ехать в город?

Бородин хохоча толкнул Рыбалко в спину:

— Ха-ха-ха, поезжай, поезжай, ха-ха-ха...

Он положил Еленино письмо в карман, хотел было приняться за работу, но не мог: его душил смех. «Наверное, и со мной могло так случиться». Он отодвинул книгу.

Ожидание скорой встречи с женой, Павликом и тем, которого он еще не знает, но которого сильнее всех ждет, вновь охватило его. Он попытался представить родившегося сына, и опять в его воображении возник розовенький шевелящийся комочек. «На кого он похож? На Елену или на меня? — Он подошел к полочке-вешалке, посмотрелся в зеркало. — Так себе, нечто среднее между калмыком и донским казаком. Пусть будет похож на Елену». Теперь он думал только о жене. Вспомнил вокзал. Собственно, он не хотел ее отпускать к матери, а она не знала этого. Признался только в купе, когда до отхода поезда оставалось пять минут и проводник уже торопил провожающих. «Это верно, Степа?» — спросила она. Он наклонился, прижался своим крепким лбом к ее нежному, без единой морщинки лбу, прошептал: «Видит бог... Мне трудно без тебя. Я так хочу, чтобы ты была всегда рядом».

Руки его тогда чуть-чуть дрожали. Она удивилась, что у такого великана могут дрожать руки. «Слабенький ты, Степа», — пожалела Елена. «Только перед тобой... одной». Она погладила его по жестким волосам. Когда выпрямился, увидел: ее темные глаза были наполнены слезами. Но она как бы не чувствовала этих слез, улыбалась безмерно счастливой улыбкой...

Бородин тряхнул головой, чувствуя, что хорошо у него на душе и что он сейчас готов гору сдвинуть. Потребность что-то делать привела к мысли переставить книжный шкаф, который показался не на месте. Он передвинул его в угол, поправил книги. И уже принялся переставлять стол, как в дверях появился Малко.

— Разрешите? — Старший лейтенант с завидной лихостью щелкнул каблуками и застыл у порога.

— Проходите, вот садитесь на мое место, — показал Бородин на полукресло. — Садитесь, садитесь, не стесняйтесь...

— А вы, товарищ подполковник?

— Мне хочется постоять, поразмяться.

Малко сел.

— Как идут дела во взводе? — спросил Бородин.

— Идут, товарищ подполковник, — с грустью отозвался Малко и про себя отметил: «Настроение у замполита вроде бы хорошее, вовремя пришел».

— Что так отвечаете? Или компот, как говорит сержант Добрыйдень обнаружился? Давайте выкладывайте, слушаю...

— Вообще-то ничего особенного не случилось, — поднялся Малко.

— Сидите, сидите...

— Я, товарищ подполковник, зашел проинформировать вас о ходе социалистического соревнования во взводе, — начал издалека Малко.

— Это хорошо. Молодец... — весело похвалил Бородин. — Так обязан поступать каждый командир, не ждать, пока вызовут.

Малко похлопал по карманам.

— Можно курить, —- сказал Бородин и положил на стол пачку сигарет.