Ракетчики

Зачем мне это? Я не был уверен в успехе на сто процентов. Но занятия волошбой давали всё лучшее видение программного уровня реальности. Это требовало проверки в экстремальных условиях. С другой стороны, если мы придём к власти и будем делать то, что я запланировал, то враги будут всеми силами пытаться убить меня, как ключевую фигуру. Лучше проверить мою способность выжить сейчас, до начала, не подставляя команду. Умерла — так умерла. Пусть остальные живут обычной жизнью. На их век хватит, ну а дети…

— Ты чё, серьёзно?

— Да, мы пойдём завтра. Караван на пятьдесят… Нет, на сорок шесть ослов, сорок человек «духов». Мы их возьмём.

— У тебя нет допуска.

— Александр Владимирович, вы не должны рисковать собой.

— Спокуха, Серега. Так надо. Или — или. Чтоб и не дергался никто напрасно. Но думаю, всё будет успешно.

— У тебя нет допуска! Ты не можешь ходить с нами на операции.

— А мы никому не скажем.

— Я тебя не знаю, вдруг, ты — шпион?

— Кончай втыкать заднюю, командир. По краю ходишь, а бюрократию взялся разводить: «Допуска нет, шпион»… Бросил мне вызов, так отвечай за «базар». Мне в рейде будет нужно: одна СВД, можно без прицела. Пяток магазинов к ней. Патроны к ней: 20 бронебойно-зажигательных, 300 — 7Н14. Можете на всякий случай взять любой пулемёт под совместимый патрон. Ещё у кого-то из группы должен быть старый «калаш» под 7.62. Желательна рация.

— Пацан, ты в своём уме? Ты сбрендил? Ты вообще, порох нюхал?

— Хорошо, отвечу.

Я подошёл к Петрову и посмотрел ему в глаза. Это не была магия. Самую малость. Я дал посмотреть ему себе в душу. Он всё понял. Пару раз в жизни у обычных людей бывают такие моменты. Голова светлеет, на ум приходит некое знание, никак не обусловленное предыдущими моментами жизни. Умники говорят о проникновении в информационное поле, верующие — о божественном прозрении… Суть в том, что человек чётко понимает: это знание, не версия, не мысль, а именно знание, точная истина. Можно сказать, что в моих глазах майор увидел все победы Рогдая и Ярослава, всю мудрость Светозара, да и мой личный скромный опыт жизни — тоже. Но это всего лишь слова.

На следующее утро мы вышли группой из четырёх человек. Экипированы были своеобразно: «спецназ» шёл в обычном камуфляже, а я — по гражданке: одолжил у дружественного афганца бурку и папаху. Вертушка сбросила нас в указанном мной месте.

— Теперь нам один день идти, часов десять обычным ходом.

— Откуда знаешь?

— Бог надоумил.

— Ххэ…

— Дай АКМ.

Через десяток шагов я сделал три быстрых выстрела. Минут через пятнадцать мы подошли к засаде. Сверху в камнях лежали три душмана, ещё тёплые.

— Бля!.. Тут же метров семьсот до того места, откуда ты стрелял. Эт чё, как там, в части, фокусы показывал? Правда, что ли, тебе целиться не нужно?

— Ещё хуже: мне даже видеть глазами не нужно. Чтоб ты знал: у меня зрение — 0.5, близорукость, понял?

— А вдруг бы это дружественный «дух» был?

— Нет. Я вижу, что каждый из них уже убивал наших. Вижу отношение человека ко мне, к моей крови, то есть родичам, вижу опасность.

— Куда мы идём?

— К Хайберскому проходу.

— Ну да, правильно, там часто ослов гоняют. Про караван, я так понимаю, тебе тоже бог на ушко нашептал?

— Типа того.

— Ххэ, связался, блин!

К ночи пришли на место. Как ни убеждал Петрова, что опасности нет — всё равно выставил часового, костёр не разжёг. Я не участвовал в его стандартной суете — лёг, завернулся в тёплую бурку и заснул. В семь утра проснулся, попил воды, размялся, и огорошил свой маленький отряд.

— Через пять минут покажется головной дозор духов, через десять — будем стрелять. Найдите себе укрытия и не высовывайтесь. Мне нужен АКМ и СВД. Вы огонь без команды не ведёте. Мне помощь не нужна. Вы не должны себя обнаруживать, пока я жив.

Все офигевали от моей наглости, но решили до конца эксперимента терпеть. Вышколил ребят майор. Позицию для стрельбы я занял метров на сто вверх по склону. Тропа здесь делала глубокую петлю, длинной на километр. Взял в руки АКМ и «вынес» головной дозор. Потом перенёс огонь на основную часть каравана. Всё это происходило одиночными и в быстром темпе. Смена магазина выбиванием — заново стреляю, ещё один — достреливал ослов.

— Всё, вставайте, живых больше нет.

— Чё? Правда? Мля… Да… Чё дальше предлагаешь делать, ясновидец?

— Можете пошебуршать в шмотках, может чё приглянётся. Время есть. Минут сорок будет безопасно.

Караван оказался смешанным: были и товары: магнитофоны, фонарики, джинсы, наркота; но были и боеприпасы: гранаты, патроны.

— Эх, жаль, «стингера» нет! Мне бы звёздочку дали лишнюю, пацанам — отпуск…

— Размечтался. Ничего бы тебе не дали. Звёздочку лишнюю твой начальник получил бы.

— Эт тоже возможно. Но ты — гад. Помечтать не даёшь.

— Не думал, что под шкурой злого на весь мир майора, найду мечтателя. Рожа, как у Шварцнегера в «Близнецах».

— Чё?! Какого нэггера!?

— Ничё, забудь. Кино такое есть, перейдёшь речку назад, посмотришь в видеосалонах.

— А-а… Слушай, фокусник, а ты знаешь, что мы на территории Пакистана?

— Я над этим не задумывался. Мне всё равно.

— Тебе может и всё равно, только звук я слышу…