Ракетчики

— Я слишал, висе слишал. Скажи, чьто будет с Арменией? Чьто с Карабахом? Скажи, Сань.

— Не понял, что: «слышал»?

— Вчера. Я из нарада па сталовай ушол. В спортзал уже. В окно видел — ти офицерам сказал чьто-то. Я слюшал. Всё слишал.

— Если ты всё слышал, то, что тогда у меня спрашиваешь?

— Не всё, толка канец, про Армению. Очень прашу, Сань, скажи!

— Что ты слышал?

— Что землятрясень будет, что вайна в Карабахе будет. Я сам из Карабаха, Сань. Скажи!

— Только больше — никому, это раз.

— Клянусь! Дедом клянусь, мамой клянусь — никому.

— Всё правда, скоро будет и беда на твоей земле и война. Знаешь, кто такой Муталибов?

— Нет, у нас такой не слюжит.

— Это не у нас, это первый секретарь коммунистической партии Азербайджана. Он очень хитрый. Скоро наш Советский Союз распадётся. А Муталибов оставит в Азербайджане очень много оружия. Раз в 20 больше, чем будет в Армении. И когда будет война за твой Карабах, то у армян оружия будет мало, а у азербайджанцев — много. Понял?

— Всё понял. Плох. Что делать?

— Серго, пойми меня правильно, ты — не гений. Ты просто возьмёшь автомат и будешь воевать, пока тебя не убьют. Твои стальные мышцы против пули не годятся.

— Знаю, я не умный, но я твой дрюг, ты мой дрюг. Скажи что делать, Сань, ты умный.

— Хм, ладно. Первое слово, бесплатное. Просто совет. Стратегический совет. Азербайджан нельзя победить военным путем. Но можно сделать так, чтобы Муталибов сам отдал Карабах Армении. Чтобы ему война стала невыгодна. Людей никакие правители не жалеют. А жалеют они деньги, свои деньги. Деньги Азербайджана это?.. Что молчишь? Ты географию в школе учил?

— Учил. Не мучий миня, сам скажи.

— Это: нефть, газ и химия. Именно это даёт главные деньги. Сколько бы вы не воевали в горах — ничего не добьётесь. В горах нужно сковать силы врага, а небольшими диверсионными группами действовать в городах. Нужно взорвать заводы, тогда Муталибову будет проще отдать Карабах Армении, чем лишиться денег и народной поддержки. Достаточно взорвать только один НПЗ и предъявить ультиматум. Всё понял, хорошо понял?

— Зачем абижаешь? Гаварю плох, панимаю — всё. А что такое нипизэ? Толко скажи — взарву. И ултиматом магу. Таким матом буду с Муталибовым гаварить, ух! каким матом. До армии я столка и ни знал. Типер знаю.

— Гм. Бог с ним, с матом. НПЗ — нефтеперерабатывающий завод.

— Толка миня никто не послюшает. Ты прав, я не умный, я обичный, прастой такой.

— Для того чтобы тебя слушали свои, ты должен доказать, что чего-то стоишь. К сожалению, доказывать придётся не на турнике. Автоматом придётся доказывать. Если ты станешь хорошим воином и удачливым командиром, то тебя будут слушать. Я могу помочь: поучить тебя, но это не бесплатно. Мне будет нужна помощь. В 1991 году. Если ты доживешь, выбьешься в командиры, то в 1991 мне будет нужен твой отряд. Чем больше — тем лучше. В принципе, это будет в ваших, армянских, интересах.

— Учи миня, Сань, научи, я клянусь, патом памагу.

— Нет, тут клятвы мало. Я сделаю так, что твой мужской орган работать не будет. В 91-м придёшь, поможешь. Если нет — в 1992 году у тебя отключится мужская сила, помни. Притом учти, вылечить тебя смогут человек десять на весь Союз. А может и пять…

— Я гатов, учи меня, Сань.

На Серго я первый раз попробовал глубокое программирование человека. Переток энергии из Яви в Правь, как быстрая горная река, выносит волхва на программный уровень. Дублирую программу интуитивной стрельбы, подключаю к Дитю Гор.

— Серго, возьми тот камушек и брось отсюда в трубу брусьев. Ты должен попасть в дырку трубы, вовнутрь. Понял?

— Пажему ни понил? Понил. Толка она очень далеко. Ни пападу.

— Пробуй, говорю.

— Бздзцзинь!

— Ух ты! Я слишал! Нет! Видел! Это как ты делаль?

— Это до 92-го года, Серго. Стой спокойно, не вертись.

Опять вошёл в Правь, «привязал» к Серго копию программы арийского боя, потом — копию видения опасности. Выставил на обе программы счётчики до 92-го года. Это, кстати, делается легко. По созвездиям, по позициям планет. По рукопашке поставил дополнительный запуск по экстремальности.

— Теперь Серго, давай проведём учебный бой с тобой. Можно всё, но не калечить.

Замечательно! Валял его — как хотел. Он ничего не мог сделать, более того, все его навыки не проявлялись. Я совершенно не хотел, чтоб он мог кого-то учить арийскому стилю или бить меня, потому и поставил ограничения.

— Козин, иди к нам.

— Чё?

— Серго хвастался, что твоя техника — гавно, его стальной пресс — лучше. Он мне надоел — хуже горькой редьки. Отлупи его, я тебе тогда один классный приём покажу. А? Сломай ему ребро. Следов нет — толк есть. Пока никто не видит. Самому неинтересно. Заодно посмотрю: кто из вас быстрее мою науку впитывает.

— Запросто. Не ссы, Серго, я тебя не больно.

— Бах, трах, бумц, хрясь.

— Нет! Серго! Стой! Всё, хватит. Извини Вовик, я тебя немножко использовал, нужно было кое-что проверить. Я, правда, тебе приём покажу. На ближайшем занятии. Беги, тебе, кажись, Усольцев рукой машет.

— Ну как ощущения, Серго?

— Очень! Очень! Я — звэрь, машина! Ничто ни понил, но всё делаль. Пачиму с табой не вишло?