Ракетчики

   Офицеры уехали в Стрый, кроме пары человек. Один из них - тот, что мне нужен, наш начальник штаба, подполковник Емец. Колоритная фигура. Именно благодаря нему у нас в части практически не было дедовщины. Я лично репрессии не застал, но мои "деды" рассказывали легенды. Реально часть держалась именно на нём. А командир части, полковник Волочков, был ничем не примечателен. Громкий командный голос, представительные усы, налёт интеллигентности, из-за очков в золотистой оправе - и всё. На этой неделе НДБС-ом (начальником дежурной боевой смены) заступил именно Емец. Это было мне на руку. С Емца я собирался начать формировать свою команду. У нас с ним сложились очень доверительные отношения. Большей частью, это не имело материальных обоснований. "Стучать" я ему не "стучал". Разок "черпак" мне синяк под глазом поставил. Я сказал сакраментальное: "Споткнулся, ударился об умывальник". Два месяца назад всю часть ставили на голову. С боевых машин пропадало топливо. Емец рвал и метал, особист проводил допросы, напрягали наш взвод охраны: типа, мы плохо охраняем, поэтому бензин и пропадает. Что только командование ни делало - нет результата, не могут найти воров. А бензин продолжает пропадать исправно. Когда в очередной раз, перед заступлением в караул, Емец делал нам накачку, мне надоел это цирк. Приведу свой исторический монолог полностью.

   - Рр-шите, тащ пп-ковник?

   - Да, Саша?

   - Солдатам бензин ни к чему. Нам его некуда деть. Офицеры получают деньги: ставку, плюс за звёздочки, то есть, неплохо, им и так хватает. Кроме того, у большинства есть понятие офицерской чести. Они в армию не за бензином пошли.

   Емец ждал ещё чего-то с полминуты. Поняв, что продолжения не будет, с задумчивым выражением лица отпустил заступающую смену готовиться в караул.

   - Норрррмально! Разойтись!

   А через пять минут в штаб влетели, как угорелые, все прапорщики нашей части. Все четыре штуки. Сомневаюсь, конечно, что каптёрщик и завскладом сливали бензин. Только два техника, обслуживающих автомобили части, имели возможность совершить это преступление века. Но, видно, начштаба решил всех профилактировать. Бензин исчезать перестал. А отношение Емца ко мне не изменилось, то есть так и осталось несколько более уважительное, чем к остальным солдатам. Более того, за всю службу не было случая, когда бы он меня наказал. Другие офицеры "стучали" моему комвзвода, наказывали своей властью. Разные "косяки" у меня были. То - честь не отдам, то - в спортзале в неположенное время нахожусь, мало ли ещё что?

   ====== Признание Емцу

   Вечер, уже отбой, казарма спит. А мне ещё до двух торчать в штабе. Потом до шести утра меня подменят, а с утра, весь день, опять мне вскакивать честь отдавать. Ну, то - потом. А сейчас начнём менять историю.

   - Тащ ппковник разрешите войти! - как в воду сиганул. По спине пробежались "мурашки".

   - Заходи Саша.

   - Александр Николаевич, я могу вас так называть? - в душу попыталась закрасться какая-то робость, которую волевым усилием задавил.

   - Да, конечно, - несколько удивлённо отвечает Емец.

   - У меня к вам долгий и очень необычный разговор, прошу заранее: не удивляйтесь и не делайте преждевременных выводов, пока мы не закончим.

   - Норрррмально. Ты меня заинтриговал, Саша.

   - У вас дети-внуки есть?

   - Да.

   - Вы их любите, хотите им счастливой жизни? Не отвечайте, это риторический вопрос. Дело в том, что их спокойная и счастливая жизнь, как и жизни миллионов советских людей, под угрозой.

   Несколько часов мы вели беседу. Я: то - вещал, то - спорил, то - доказывал, то - делился впечатлениями, то - взывал к сочувствию. Начштаба спрашивал, уточнял, сомневался. Но в итоге - проникся и, вроде бы, поверил.

   - Если бы таким пророком сказался кто-то другой, я бы его - в санчасть или сразу - в психушку. А может, и особисту сдал бы. Но ты, Саша - это совсем другое дело. Чем-то ты выделялся. Я с самого начала заметил. Не силой, не умом... Ты не от мира сего. Не потому, что "тормозил" вначале, а потому что не приспосабливался к жизни в армии, а воспринимал службу серьёзно, как защиту Родины. Остальные отбывают. Как наказание. Поверь, я за свою службу много солдат повидал. Ещё... Никогда бы не подумал о себе, что поверю в загробный мир, перемещение во времени. Экий бред! Марксизм, материализм... Я даже научную фантастику не люблю. И, всё же, остаются... Нет, не так. Не сомнения остаются, а, скорее, голова просит чего-то конкретного, что можно руками пощупать.

   - Возможно, такой предмет есть. Не совсем материальный, но, всё же. Мои показатели по физо вы примерно представляете, так ведь, Александр Николаевич?

   Чего греха таить, слабоват я был. Подтягивался еле-еле раз десять, пресс - слабенький, отжимался лучше - раз сорок. Сколько себя помню - всегда таким был. Не слишком сильным и мускулистым. Бег на длинные дистанции руки не очень развивает. Плечи у меня не слишком широкие. Ни внешнего впечатления не производил, ни фактических выдающихся физических данных я не имел. Емец лез в каждую дырку в части, поэтому для него это тайной не было.