Райское местечко. Том 1

Дверью в ванную комнату оказалась, как и следовало ожидать, одна из деревянных панелей в стене кабинета. Ванная была большой и удобной, разве что бассейна там не наблюдалось. Я склонился над умывальником и долго держал голову под прохладной струей. Потом взял с полки чистое полотенце, стал вытирать волосы, и мой взгляд упал на полочку над умывальником, на которой располагался обычный для ванной набор со щетками, баночками, тюбиками и прочими мелочами. Я с нежностью подумал, что до каждой вещи дотрагивалась Мелисса, и мне тоже захотелось прикоснуться к ним.

В общем, было очевидно, что для меня ничего не закончилось. Мои чувства к Мелиссе никуда не исчезли. И я никогда не смогу опять загнать их в какой-нибудь глухой угол своего сознания. Я не хотел этой любви, но она жила во мне, она была частью меня, она пульсировала в каждой клетке моего существа.

Я понимал, что воздействие газа я пережил сравнительно легко лишь потому, что большую часть своей жизни я подавлял усилиями разума не столько животные инстинкты, сколько свою любовь к Мелиссе. Я подумал, что даже хорошо, что испытал на себе это подлое оружие, потому что оно освободило мое сознание от мной же установленных запретов, и я обнаружил в себе любовь. Теперь я понял, почему с женщинами у меня никогда не получалось ничего хорошего и почему расставания с ними я переживал так легко. Просто сердце мое было уже занято, только я не позволял себе в этом признаться. Я любил Мелиссу!

Мой разум опять пытался взять вырвавшиеся из-под запрета чувства под контроль: "Она так легко рисковала твоей жизнью!" А чувства сопротивлялись: "А может, она спасала мою жизнь?"

Разум говорил: "Эта любовь безумна, Мелисса невообразимо старше тебя, она – монстр. В любую минуту она может превратиться хоть в крокодила, хоть в астероид". Но теперь я знал, что буду нежно любить ее, даже стань она тарбозавром.

Разум твердил, что любовь к селферу смертельна, расплата за нее – годы жизни. Но я готов был заплатить всей оставшейся жизнью за одно мгновение счастья с ней.

Наконец, разум выдвинул главный аргумент: "Твоя любовь безнадежна, у Мелиссы есть Майкл". Да, мне выпало счастье несчастной любви. В нашем мире свободных союзов селферы меняют партнеров не реже, чем обычные люди, но изредка селферы образуют особый союз, союз очень прочный. Я не знаю, в чем причина таких постоянств, но известно, что разрушить подобную связь невозможно. И у Мелиссы с Майклом была именно такая связь, длящаяся уже полторы тысячи лет.

Все доводы разума были бессильны. Я просто знал, что мое место в жизни – там, где она. Это, как в детской игре "холодно-горячо". Всю жизнь было "холодно", а сегодня было очень "тепло". Я был рядом с Мелиссой, – я был на своем месте. Сейчас я просто не понимал, как я мог всего час назад размышлять, не стоит ли мне отказаться от перспективы стать селфером, и задумывался о цене, которую надо заплатить за жизнь рядом с Мелиссой.

Но тут из какого-то дальнего угла моего сознания выбрался маленький человечек, который ухитрился там затаиться и спрятаться от газа "РЛ-46". Этот человечек распрямился, взглянул мне в глаза из зеркала над умывальником и вкрадчиво спросил: "А как же Надя?" Да, Надя. Оказывается, ее образ никуда не исчез, несмотря на любовь к Мелиссе.

Я перестал понимать себя, я запутался в самом себе. Во мне разум боролся с чувствами, и чувства не были однозначны. Я болел безумной бессмысленной безнадежной двойной любовью.

Боже, как все это было нелепо! Умом я понимал, что меня мучает какой-то воображаемый выбор, которого на самом деле не было и быть не могло. Для Мелиссы я только объект работы, а Надя вообще не знает о моем существовании. Но очевидная глупость страданий не делала мои терзания менее реальными. Это была реальность моего внутреннего мира, который, в отличие от мира внешнего, весь и состоит из подобных терзаний и фантазий, из мук и надежд. Именно внутренний мир и является истинной реальностью каждого человека.

Запутавшись в противоречивых мыслях и чувствах, я стоял, опершись руками о раковину, и разглядывал себя в зеркале. Надо было как-то подводить итоги сегодняшнего дня. Еще утром я осознавал себя героем-капитаном одного из самых больших земных космических кораблей, человеком цельным, спокойным, сдержанным, уверенным в себе, так сказать, в меру циничным, знающим жизнь оптимистом без особых проблем. Все, произошедшее в последние часы, поставило под сомнение мои представления о мире, в котором я прожил полвека. Более того, как оказалось, я не знал самого себя. Во мне тайно зрели зерна иного разума, а я не подозревал об этом. Во мне скрывались сильные чувства, а я считал себя холодным и бесстрастным.

Из зеркала на меня смотрел новый человек, и он отменил мою прежнюю жизнь. Теперь у меня были другие цели и другой смысл жизни.

Но я впервые осознал, насколько я уязвим и как бесконечно одинок. Безнадежно одинок в родном мире, внезапно ставшем непонятным и чужим.