Райские псы

Воины-орлы и воины-леопарды глядели на негосо спокойным изумлением, как люди, привыкшие доверять только ловкости собственного тела и крепости рук. Они уважали теократический порядок. И никто из них не отважился возвысить голос сомнения.

А Мехикатль меж тем напомнил им строки священного поэта:

Всякая луна

Всякий год

Всякий день

Проходят свой путь и исчезают

Так же и всякая кровь

Спешит туда, где ждет ее покой.

О близком будущем он говорил им с уверенностью профессионального мечтателя:

«О! Те, что спешат сюда, — несказанно хороши! Они дети мутации. Добрые! Они щедры себе во вред: вынут хлеб изо рта, дабы утолить голод ваших детей. Знаю: их человекоподобный бог повелевает им возлюбить ближнего своего, как самого себя. Они не несут нам гибели, так как ненавидит войну. Они будут уважать наших женщин, потому что бог их — бесконечно справедливый — велит им не желать жены ближнего своего. (И в этом они особенно строги.) Они поклоняются книге, написанной мудрецами и поэтами. Их бог — несчастный человек, претерпевший муки, пытки и погибший от рук военных. Они не презирают слабого! Слабого они любят!

Я говорю, возвещаю вам: они ненавидят войну, жестокость и насилие. В чем же их сила? — спросите вы. И я отвечу: в доброте и любви. В этом их сила.

Видя раненого, лобызают они язвы его и врачуют их. Даром накормят голодного. Укажут путь слепцу. Им ненавистно богатство, ибо они почитают его сетью, расставленной демонами зла.

Как стало известно, если кто-то ударит их, с кротостью подставляют другую щеку, дабы получить еще один удар. Можете ли вы себе такое представить?

Однако не отворачиваются они и от суетной жизни: умеют приумножать пищу, вещи, дома. Покорили они молнию небесную и заточили в металлические трубки длиной в руку…

А теперь я спрошу вас, воины: если они покорят нас, не будет ли то и нашей победой?

Вот почему вождь из Тескоко — с присущей ему благородной мудростью — в год 4-Калли приказал закрыть военные школы.

Наступает цикл доброты. Зачем нам оружие? Приходит солнце братства и цветов. Вспомним же песнь Уэксотсинго:

Вот так я и должен уйти?

Как увядают цветы?

Ничего не останется от моего имени?

Моя слава здесь, на Земле, — ничто?

Пусть — хоть цветы!

Пусть — хоть песни!

III ВОДА

Хронология. 1492–1502

Отплытие, которому суждено продлиться десять лет. Крест-виселица (запатентовано в Испании). Девственницы оптом. Серпы и молоты. Необычное явление Иеговы. «Только один ищет Рая, остальные бегут из испанского ада».

1492

Владения Кровавой Дамы. Попытка адмирала бежать весьма необычным путем. Цирцея: пароксизм и жестокость женского лона. Открытое море. Два пути развития западной диалектики.

1492

Сентябрь-октябрь. Тайные знаки. Mare Tenebrarum[46]. Ничто и Бытие сливаются: двусмысленное явление умерших. Образы грядущего. «Rex». «Queen Victoria». Броненосцы. Тракончана и ее зловредные последствия для дисциплины. «Mayflower». Румба Лекуоны несется над морем.

1498

4 августа. Omphalos[47] земли. Наслаждение. Земной Рай! Голый адмирал. Вступление в земли не-смерти.

— Похоже, все, кто здесь есть, торопятся убежать из ада, — заявил скептику Сантанхелю толстый, как боров, марран[48], агент мультинациональных компаний при испанском дворе. Он сам лично вложил миллион мараведи в это никому не внушающее доверия предприятие (деньги не слишком большие, можно и рискнуть). Сантанхель повернулся к Колумбу, окинул его вызывающим, почти неприязненным взглядом и спросил:

— А вы, что думаете по этому поводу вы?

И Колумб ответил, собрав все те крохи скромности, которые еще в нем оставались:

— Думаю, что я единственный, кто отправляется на поиски Рая и земель для неправедно гонимых…

Сантанхель решил, что речь шла о какой-то очень сложной метафоре. Как известно, все безумцы обожают поэтические преувеличения (если не впадают в другую крайность и не стремятся к сугубой точности).

Как бы то ни было, Христофор уже стоял на капитанском мостике «Санта Марии». Было 2 августа 1492 года. Ясная лунная ночь. Так случилось, что это плавание длилось почти десять лет (1492 — 9 мая 1502). Адмирал видел, как несколько раз повторялось все то же. Немного иными были декорации. Итак, с мостика «Санта Марии» он следил за погрузкой «Марии Таланте» (Кадис, 1493), или «Галисийки». Грузили лопаты, мотыги, кирки, блоки, токарные станки, Библии, колеса. Ведь там природа «еще не покорена человеком». И люди верят, что просто обязаны превратить крокодилов в портсигары, ягуаров — в дамские манто, змей — в шланги для поливки газонов! Люди готовятся к широкому и глубокому наступлению на природу — во имя дела, с презрением к чистому бытию. Упадническому бытию.

— Грузи! Давай! Давай!

Братья Пинсон успевают приглядеть за всем, все проверить. Они знают, кто трудяга, кто лентяй.

— Ну-ка! Под песню моря! Давай!

Ремнями и веревками крепят балласт. Присматриваются, верно ли распределен груз.

Пристань переполнена завтрашними вдовами и возможными сиротами. Наперебой предлагают себя искатели приключений.