Rain. На страницах моего сердца

– Новый коллектив. Новые люди. Новые лица… Бесконечный поток информации и необходимость запоминать. Но ваше сознание всё ещё противится новому. Поскольку в душе вы всё ещё уверены, что старое, прошлое, будет скрыто неким пластом, или смыто слишком бурным течением, которое охватывает вас сейчас… – голос доктора лился нудным тягучим потоком, как горячая карамель, обволакивая сознание.

Сегодняшний день настолько эмоционально вымотал, что так недолго и заснуть. Егор тряхнул потяжелевшей головой, пытаясь сфокусировать взгляд на стоящем перед ним человеке.

– Нет причин отказываться от прошлого, чтобы принять настоящее и верить в будущее, – собственный голос звучал глухо, и был едва узнаваем им.

– Позвольте поспорить. Только в том случае, если прошлое является устойчивой платформой, от которой можно оттолкнуться и следовать вперёд. Но если она представляет собой трясину, то разве годится для чего-либо?

– Это только мне решать, – сказал вслух или мысленно, Егор не мог понять. – Я – сам…

– Позволь помочь…

Мягкий голос слышался в сонной голове.

– Позволь помочь…

Всё уставшее сознание окутывалось плотным туманом, в котором он тонул. Падал и падал… Вокруг становилось всё темнее, и он погружался в эту тьму. Она давила на грудь, хватала за плечи и тянула вниз, в бездну. Холод окружал, вынуждая потерять себя и растворяя все чувства. Хотя, осталось одно. Прохлада коснулась лица, упав на щёку каплями дождя. Рейн… Он не мог забыть… Не мог позволить отнять последние воспоминания… Как и не мог забыть того, кому уже столько времени задолжал благодарность за спасение собственной жизни. Горячие слёзы падали на его лицо, смешиваясь с дождевой водой. Такой здоровяк и такой плакса… Он ведь ещё жив. Так зачем плакать?..

«Всё хорошо»… Хотелось повторить сказанные Николаем слова и утешить его. «Это просто царапины»… Царапины… Он сжал руку, чувствуя резкую боль, пронзившую до самых пальцев. Отрезвляющая, она позволила вырваться из окутавшего липкой паутиной «морока». Егор ощутил, как снова вымокла повязка на ладони, но не разжал кулак, тяжело дыша и глядя на человека перед собой. Тот, казалось, был обескуражен и напуган, будто застигнутый врасплох вор.

– Что вы сейчас пытались сделать, доктор?

– Я оказался настолько скучен, что вы задремали. Право неловко… – нервно усмехнулся Шмигельский.

– Вы были таким же «скучным» и во время наших прошлых встреч? – Егор поднялся с кресла, пачкая подлокотник проступившей на повязке кровью. – Вы использовали на мне гипноз?

– Вы заблуждаетесь, Егор. Эта техника не имеет никакого отношения к…

– Моя мать просила об этом? – Егор прервал бормотания доктора, не имея никакого желания слушать очередную ложь.

– Ваши подозрения совершенно беспочвенны, – улыбаясь, мужчина примиряюще выставил перед ним ладони. – Вы должны успокоиться, Егор.

– Это самая раздражающая фраза из всех существующих, господин Шмигельский. Не стоит говорить её психам вроде меня. Кому уж как не вам знать это?

– К чему эти споры? Вы взбудоражены, это совершенно нормально. Стоит присесть и спокойно всё обсудить. Ну же… – снова натянутая улыбка и широкий жест рукой, предлагающий садиться в «пыточное» кресло.

– Я задал вам вопрос, – Егор упрямо проигнорировал его попытки. – Моя мать просила вас о применении гипноза? Потрудитесь ответить честно.

– Я ещё раз говорю вам, что это совершенно нелепо. Вера Павловна лишь волновалась о вас и просила помощи.

– Репутация в вашем деле вещь крайне необходимая, – лицо Егора сделалось пугающе мрачным, что вынудило Шмигельского отступить, упираясь в собственный стол. – Как долго ваш кабинет проработает, если здесь потопчется полиция? Даже если они ничего не найдут. Сколько клиентов у вас останется? И даже без полиции, доктор, интернет творит чудеса. Стоит закинуть на нужные сайты пару постов и вам – конец. Люди не станут разбираться в том, кто прав, а кто – нет. Клянусь, либо я сейчас услышу правду, либо я уничтожу ваше имя. Если ваш диплом не куплен, и всё же немного разбираетесь в психологии, то поймёте, шучу я сейчас, или серьёзен.

– Нет никаких причин для подобных действий. Я прошу вас присесть…

– Я постою.

– Ваша мать действительно очень беспокоилась. Я помню, в каком состоянии была, когда мы встретились впервые полтора года назад. Вера Павловна сама нуждалась в помощи и хотела помочь вам, как своему сыну.

– О чём конкретно просила моя мать?

– Она переживала о том, что вы связались с плохой компанией. Что это едва не стоило вам жизни. Что втянула вас во всё девушка по имени Маргарита. Ваша мать боялась, что эта зависимость будет стоить вам жизни. Она хотела защитить вас. Хотела, чтоб этот эпизод вашей жизни больше не тревожил и не причинял боль. Не стоит винить мать в желании спасти своего ребёнка.