Rain. На страницах моего сердца

Телефон зазвонил на кровати за его спиной, и Егор обернулся. Час назад, обрывала телефон Света, а затем Вит. Говорить был не в состоянии, поэтому даже не реагировал на несмолкающий гаджет. Но сейчас… Сейчас высветился номер Маргариты. И стоило увидеть имя на экране, как предательски схлестнулись в душе два совершенно противоположных чувства. Одно вновь покрывало медовой карамелью надтреснутое сердце, второе шипело, как Безешкин и скребло когтями, вынуждая тихо выругаться.

Егор приблизился к кровати и поднял телефон. Принимая вызов, он убеждал себя, что причина лишь в том, что Маргарита толком не выздоровела. Он просто убедится, что она в порядке и всё на этом…

– Тебе стало легче? Как ты себя чувствуешь? – не давая ему и рта раскрыть, спросили у самого уха.

– А ты как? – голос не слушался, чем раздражал.

– Что случилось?

– Ты разобралась со своей тёткой? – Егор хмурился, всё сильнее стискивая пальцами телефон.

– Да. Труп спрятала в парке.

– У того озера, в которое свалилась в прошлый раз? – спросил он, не удержавшись от иронии.

– Егор?

Он помолчал немного, усмиряя чувства.

– Ты уже дома? – в этот раз удалось говорить спокойнее. По крайней мере, хотелось на это надеяться.

– Ещё нет. Директора, который управляет фирмой, сейчас нет на месте, поэтому мне придётся присутствовать на одном мероприятии вместо него.

– Это надолго?

В его голосе слышалось беспокойство, и Маргарита устало улыбнулась, сидя за рулём.

– Полагаю, что всё затянется до позднего вечера.

– Ты ещё слаба. Ты приняла таблетки?

– Мне придётся выпить, так что лучше не смешивать.

– Ты собираешься пить? – Егор остановился посреди комнаты, услышав это заявление. – Тебе нужно думать о том, чтоб выздороветь. Мало было вчерашнего? Хочешь повторения?

– Хочу, – с явной улыбкой в голосе отозвалась Маргарита.

Понимая, что она имела в виду их «бурную» совместную ночь, Егор только чертыхнулся в ответ.

– Тогда повторишь это в больнице. Я не собираюсь нянчиться с тобой, если снова свалишься с температурой!

– Некоторые вещи просто необходимо делать. Это мероприятие важно для фирмы. Поэтому я буду присутствовать.

– Ты не сможешь сесть за руль после этого. Даже не вздумай! – с плохо скрываемым волнением пригрозил Егор. – Как ты доберёшься до дома?

– Я могу вызвать такси или доверить своё пьяное тело какому-нибудь незнакомцу с приёма. А можно всё упростить, и ты заберёшь меня вечером. Верно?

– Упростить, значит?

– Я понимаю, что это неравнозначно, но не отвергай уж так сразу.

– Неравнозначно?

– У меня есть целый ты. А у тебя всего лишь я…

– Так ты у меня есть? – тон его голоса снова холодел, поскольку возмущение поднималось новой непрошеной волной.

– Есть, – сдержанно ответила Маргарита, прекрасно почувствовав изменение в настроении собеседника. – Что случилось? Ты можешь мне сказать, если…

– Так же как и ты можешь мне всё сказать. Верно?

– Егор…

– Я приду за тобой вечером. Позвонишь, когда освободишься, и я заберу тебя. И не смей пить много! Ты поняла?

– Да. Обещаю…

Обещаю… Егор убрал телефон от уха, опуская руку. Разговор был прерван, но произнесённые слова продолжали эхом звучать в сознании, вынуждая изображение перед глазами размываться и переворачиваться. Он схватился рукой за подоконник, унимая головокружение.

«Я приду за тобой…»

«У меня есть целый ты, а у тебя всего лишь я…»

«Позвонишь мне?..»

«Обещаю…»

Обещаю… Знакомая улыбка касается полных губ, буквально ощущается им в неудержимом желании увидеть чётче сквозь некую пелену. Он вглядывался до слёз, боясь, что если моргнёт, то видение исчезнет. «Обещаю…», – звучит знакомо, как и каждая черта лица, проявлявшаяся, будто в реактивах на фотобумаге. Золотистые волосы, выгоревшие на солнце так, что некоторые пряди стали почти белыми. Этот вздёрнутый подбородок. И дерзкий взгляд светлых глаз. Нежный, едва приметный оттенок розового на щеках, как индикатор смущения, когда касался их губами…

– Обещаю, – повторяет оживший мираж, глядя на него с таким теплом, что сердце замирает. – Я приду. Ты же дождёшься? Я обязательно приду. Ты ждал меня столько раз. Но больше не придётся. Веришь?..

– Верю… – беззвучно произнёс Егор, охваченный жарким полднем лета, запахом цветущих клумб и плавившегося на солнце асфальта.

Блестят витрины магазинов. Проносятся за спиной машины, сигналя какому-то идиоту, не дождавшемуся сигнала светофора. Ребёнок роняет мороженое, заходясь плачем. Брызги цветной сладости попадают на кроссовки, и Егор опускает на них взгляд. А затем поднимает выше, на потешного щенка добермана, сидевшего у ног своей хозяйки. Ещё выше… И взгляд останавливается на лице девушки.

– Ты ему нравишься. Он уже признал тебя.

– Ты наконец дашь имя бедной собаке?

– Я в этом не сильна, честно…

– Ты серьёзно? Сколько ему уже?

– Николай сказал, что почти полтора месяца. Он родился двадцать третьего апреля.

– Прям как Шекспир. Предполагается, что родился в этот день.

– Вот и отлично.

– Отлично?