Rain. На страницах моего сердца

Всё его существо, до кончиков пальцев переполнялось ошеломлявшим чувством. Казалось, горячий мёд хлынул по венам, собираясь у трепыхавшегося сердца восхитительным солнцем. Любовь… Трепетная нежность… Желание удержать прекрасное ощущение стало почти мучительным…

Егору понадобилось время, чтобы сообразить, где находился. Дыхание сделалось прерывистым, а голова шла кругом, вынуждая схватиться за открытую дверцу машины. Что это было? Что, чёрт возьми?.. Насколько сумел, он придал себе невозмутимости, не собираясь показывать истинные чувства перед Маргаритой. Казалось, что и она выглядела не менее ошеломлённой.

– Садись в машину, – севшим голосом велел Егор.

– Да… – не споря в этот раз, Маргарита послушно села за руль.

– Осторожнее за рулём…

– Приказ принят…

Егор захлопнул дверцу и убрал дрожащие руки в карманы джинсов. Затем наблюдал, как чёрная машина выехала за ворота, скрываясь от его взгляда. Он постоял так ещё какое-то время, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Это удалось с трудом, но даже забыл о приступе аллергии.

Что с ним произошло? Это точно был некий обрывок воспоминаний. В этом сомнений не оставалось. Те чувства, что испытал, были слишком яркими. Действия Маргариты спровоцировали этот всплеск? Но кто эта девушка? Он смог забыть, как целовал кого-то? Смог забыть, что он, чёрт возьми, кого-то любил настолько сильно, что до сих пор колотило от избытка чувств?..

Но никто в семье и словом не обмолвился об этом с того момента, как пришёл в себя после аварии. И кроме школьных приятелей никто не приходил проведывать ни в больницу, ни потом. Телефон разбился тогда, и мать сказала, что ремонту не подлежал. Его просто выбросили. Если бы она существовала, эта девушка, неужели ему не сказали об этом? Зачем родителям или брату что-то скрывать? Или это он скрывал от них, что встречался с кем-то? Могло всё обстоять так? Почему же она не искала с ним встречи всё это время? Они поссорились или вообще расстались?..

Нужно снова расспросить дома. Но разве с Вадимом это сделаешь? Посмеётся. Скажет, что дошёл до того, что себе несуществующих девушек придумывает… А мать опять кинется в истерику и потребует, чтоб не напоминал о том случае, что не жалеет её нервы. Что не способен отпустить случившееся. А значит, снова потребует давиться таблетками и вести беседы с нудным доктором Шмигельским. Повторяла так каждый раз, когда пытался поговорить об аварии. Спросить отца? О призрачной девушке? Ещё более неловко… И если он спросит их об этом, то разве тем самым не обвинит во лжи? Чувствуя, как свежий ветер холодил лицо, Егор вдохнул полной грудью. Кажется, он ни с кем не мог поделиться чем-то настолько личным или поговорить по душам…

Он хотел вспомнить. Пытался. Но всё возвращалось некими хаотичными обрывками, которые только вызывали тревогу и расстраивали своей бессмысленностью. Егор вздрогнул на ветру, в смешанных чувствах глядя на видневшуюся часть дороги, где потоком неслись машины. Точно так же, как и его мысли…

Последние два года преследовало чувство, что так и не очнулся после той аварии. Что всё происходящее вокруг него – это просто какой-то странный сон. В нём всё кажется обычным. Правильным. Но стоит попытаться прикоснуться к чему-нибудь, как понимал, что это иллюзия. И всё вовсе не то, чем кажется. Жить в вечном режиме «дежавю» – невыносимо. Врачи говорили, что это последствие потери памяти. Так кого же ещё винить, как не себя?.. И у кого просить помощи, что делать так унизительно?..

Решая вернуться, Егор поправил на плече лямки рюкзака и поднялся по ступенькам на крыльцо. В зеркальном отражении дверей его лицо всё ещё выглядело так, будто позорно рыдал не меньше часа. Ладно… Поприкалываются в группе, и чёрт с ними. Настроение совершенно не то. Возвращаясь на второй этаж, Егор прошёл к аудитории, и тихо приоткрыл дверь. Преподаватель глянула на опоздавшего студента поверх очков.

– Простите. Пришлось задержаться в медпункте.

Оценив его физиономию, женщина даже не стала углубляться в подробности, кивком приглашая заходить и не топтаться у двери. Благодарный, Егор прошёл в аудиторию, быстрым взглядом окинув её и находя Вита со Светой за длинным столом у окна. Место возле подруги оставалось свободным и на нём стояла её сумка, «охраняя» территорию. Отлично…

– Ремнёв, тебя что, бросили и ты рыдал в туалете? – осклабился Медведев, когда он проходил мимо.

– Мечтай, – кинул Егор коротко, и остановился у стола, за которым сидела Света.

Подруга убрала сумку с края скамьи, приглашая присоединяться.

– Я решила, что ты уже не вернёшься. Ты в порядке? Полегчало?

– В смысле? – удивился Егор.

– В коридоре так пахло краской, я подумала, что ты ушёл из-за этого. Ты только посмотри на своё лицо…

– Тебе точно не плохо? – Вит пригнулся к столу, чтобы увидеть его за Светой.

– Откуда ты знаешь, что проблема была в краске? – нахмурился Егор.

– Рита сказала, – подруга пожала плечами. – Мы как раз в столовке болтали и она упомянула, что у тебя аллергия на краску. Как предчувствовала, представляешь?