Раяд

А. ПЕРЕВЕРЗИН – Е. ВИНОГРАДОВУ

7 апреля 1940 года

Уважаемый Евгений Осипович!

С удивительными людьми мне приходится иметь дело.

На днях мне потребовалось очередное разрешение для доступа в закрытый архив. Я позвонил начальнику архива и, естественно, мгновенно получил отказ. Тогда я попытался объяснить этому бюрократу значение моей работы и, раздраженный его немногословными репликами, излишне эмоционально спросил у него, не интересно ли лично ему знать свое происхождение.

На что этот долдон ответил мне, что не готов ответить на этот вопрос, потому что у него, видите ли, нет приказа от начальства интересоваться своим происхождением.

Тогда я решил написать ему письмо (конечно же, тайно надеясь, что его тут же арестуют и заменят на кого-нибудь более вменяемого). Но, очевидно, именно такие непроходимые тупицы не представляют интереса для наших правоохранительных органов и потому они – неуязвимы и бессмертны, как сама глупость. В своем письме я спросил его, в состоянии ли он еще отличать друзей от врагов, потому что, отказывая мне в доступе к архиву, он косвенно подтверждает, что я – враг. А коли так, то кто же тогда ему друг? Враг моего врага, может быть?

С перепуга эта выдающаяся личность написала мне такую белиберду, что я заучил ее наизусть.

«Выбирая между врагами врагов и врагами друзей, товарищ Переверзин, мы стремились и будем впредь стремиться к тому, чтобы не допустить факта существования разных мнений на эту тему, так как враг друга врага и друг врага друга – не одно и то же. И давайте не будем об этом забывать. Об этом же нам говорит великий опыт товарища Сталина, под руководством которого ведется безжалостная борьба против любых врагов нашего социалистического государства».

И попробуй с этим поспорь!

Впрочем, бог с ними, с чиновниками.

К сожалению, моя теория насчет раядов-варягов подтверждений не получила, но теперь оказалось, что от меня только этого и требуют. Выходит, раньше раяды были никому не нужны, они, дескать, не соответствуют интернациональному духу революции (знали бы раяды, что в ХХ веке они будут чему-то там не соответствовать), теперь же все наоборот – надо упирать на нашу национальную уникальность и народный героизм.

От меня требуют каких-то доказательств величия раядов: «Может, они кого-то там победили, разгромили». Это я не шучу, это я цитирую письмо из Наркомпроса. Я, конечно, отбиваюсь, как могу, потому что, по моим предположениям, если раяды кого-то и победили, то самих себя. По крайней мере появление Святополка Спасителя и его авторитет я не могу не связывать с дальнейшим распадом Раяда. Но, как вы понимаете, я не могу давать им такой ответ. Когда же я сказал, что не понимаю, о каких героях они говорят, мне посоветовали сходить на фильм «Александр Невский» Эйзенштейна. Самое интересное, что незадолго до этой беседы я буквально на улице столкнулся с Михаилом Николаевичем Тихомировым, которого мы оба с Вами прекрасно знаем. Он сказал мне, что читал сценарий фильма под первоначальным названием «Русь» и что это чистой воды издевка над историей.

На фильм я все-таки сходил, конечно, но усмотрел такое количество исторической чепухи, что едва удержался, чтобы не покинуть зал до окончания сеанса. Начиная с абсолютно преувеличенного значения битвы на Чудском озере и кончая тем, что Александр Невский, видимо, не любил креститься – все это произвело на меня удручающее впечатление. Да и патриотизм Невского я бы тоже подверг сомнению. По крайней мере, этот патриотизм не помешал сему славному князю через семнадцать лет после битвы на Чудском озере заставить спасенных им новгородцев подчиниться Орде и выплатить той поголовную дань. Впрочем, историческая правда наш народ давно не интересует. Кстати, я долгое время думал, что русский человек бежит исторической правды из-за ее нелицеприятности. А потом понял, что не поэтому. Просто правда всегда требует осознания, которое в свою очередь требует мозгового напряжения при наличии сознания. А с ним-то у нас и беда. Массовое имеется, а индивидуального нет. Это у Пушкина Петр Первый одновременно и «Полтава», и «Медный всадник», а нам подавайте обязательно что-нибудь одно, в данном случае прогрессивного реформиста. Я совершенно не удивлюсь, если в ближайшее время появится фильм, восхваляющий Ивана Грозного, а, глядишь, и Малюту Скуратова. Русский человек вообще очень ревностно относится к своему прошлому. Конечно, нет ничего дурного в том, чтобы гордиться прошлым, но ведь надо научиться и стыдиться его. Мы вообще живем либо прошлым, либо будущим. Настоящим никто не желает жить, потому что настоящее – это всегда ты сам и твои поступки, а стало быть, и твоя личная ответственность. Гораздо приятнее думать, что кто-то там два века назад разбил Наполеона, а в будущем наши дети будут жить при коммунизме. (...)

В моей группе снова арестованы двое. Оказались, представьте, немецкими шпионами. Жаль, что я не знал этого раньше – заставил бы их переводить научные статьи с немецкого. Любопытно, что в Первую мировую оба пострадали от немцев: у одного убит отец, а другой ранен в легкое немецкой артиллерией. Довольно беспринципные граждане, не находите? Впрочем, мой сарказм в данной ситуации неуместен.

Кстати, что вы думаете по поводу дел в Европе?

С любовью,

Ваш А. Переверзин