Райад

— Сам свалишь или пендаля отвесить?

Похоже, вопрос оказался из разряда риторических, так как пацан молча растворился. «Так, — повернулся я к лежачему, — а с этим-то что делать?» И в этот момент второй «Я» пришёл в себя.

— Только встань и снова ляжешь.

— Чего ты хочешь?

Отрадно, что попыток встать этот не предпринимал. Только глазами недовольно хлопал.

— Ответ на вопрос.

— Какой?

— Кто здесь главный?

Задавая вопрос, я сжал кулаки и чуть наклонился вперёд.

— Ты.

— Молодец. Правильный ответ. Постарайся не забывать. Я ведь каждый день могу в гости приходить. Усёк?

— Да.

Хм. Как-то просто всё. Ну да ладно. Я ведь понятия не имею, как правильно. Будем считать, что переговоры прошли успешно. Ага, и само собой в атмосфере дружбы и взаимопонимания. Я прикрыл глаза и потянулся к теплу. Секунда, и открыв веки, увидел Инару. Она по-прежнему держала мои ладони, и это было чертовски приятно.

— Рассказывай, — улыбнулась Первородная.

Мой рассказ не занял много времени. А в конце я высказал:

— Как-то легко всё получилось. Ждал армию злых духов, а меня поджидал один дерзкий, но отнюдь не свирепый противник.

— Как я уже говорила, у тебя стабильная и гармоничная личность. Поэтому и тень у тебя не особо опасная. Ты молодец, что не поддался на провокацию и не стал нападать первым.

— Ясно. У меня вопрос по ариям. Ты говорила, что их никогда не бывает много. Но при этом как-то упоминала, что от союза Первородного и смертной женщины рождаются полубоги. Разве это не самый лёгкий путь создать себе целую армию? Так зачем мучиться с ариями? Ведь это муторно и занимает больше времени.

— Лёгкий путь не всегда самый верный, — задумчиво проговорила Инара. — Путь ария дольше, но при этом уже на ранней стадии отсеиваются все непригодные. Ребёнок же, рождённый от смертной женщины, получает божественную силу и при этом обладает всеми чертами человеческого характера. А это очень взрывоопасная смесь.

Инара прервалась, явно что-то вспоминая, и после секундной паузы продолжила:

— Глава одного древнего тёмного рода после поражения в войне решил восстановить численность стражей за счёт смертных женщин. Он очень сильно рассчитывал, что в течение сотни лет получит целую армию.

— И что случилось? — нетерпеливо спросил я, заинтригованный историей.

— Ну, армия у него появилась. Несколько тысяч.

Я хмыкнул, представив, как глава рода «трудился» во благо рода.

— Да, он хорошо постарался, — улыбнулась Инара. — Само собой, не все дети были рождены полубогами. Самых лучших, с высоким потенциалом, глава забрал себе на воспитание, а остальным старался ментально внушить их предназначение служить на благо своего рода. Однако по прошествии времени набравшие силу бастарды взбунтовались. Они возомнили себя равными богам и пожелали жить, как им хотелось и не от кого не зависеть… Чтобы уничтожить всех восставших, ему пришлось обратиться за помощью к другим родам. И да, он снова остался без стражей. Так как почти все преданные ему бастарды погибли.

— А зачем было уничтожать? Ну, жили бы себе дальше, никому не мешая. Планет же много.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что порой люди совершают настолько жестокие и гнусные поступки, что кровь стынет в жилах. А теперь добавь к этому божественную силу. Ты даже представить себе не можешь, что творилось в том мире. Когда боги сходят с ума, это страшно, и жертвоприношения из маленьких детей покажутся тебе цветочками на фоне всего остального.

Инара замолчала, а я задумался. Поучительная история. И вывод из неё напрашивался весьма однозначный.

— Теперь мне понятно, почему ариев набирают из взрослых и сформированных личностей.

— Да, так безопаснее. Можно активно трудиться над воспитанием детей, но часто ты не поймёшь, что же выросло до самого последнего момента. Когда уже поздно, что-либо менять. Можно вложить в них ключевые принципы и убеждения. Можно дать знания и поделиться опытом. Но даже если всех воспитывать одинаково, ты не найдешь среди миллиарда двух абсолютно одинаковых людей. Каждый уникален, неповторим и непредсказуем. А власть и сила способны испортить каждого. Потому что когда ты с рождения чувствуешь себя всемогущим, то становится намного труднее устоять перед искушением вседозволенности.

— А как с этим искушением борются сами Первородные? — я, прищурившись, посмотрел на Инару.

— Нас не так много, как тебе кажется. Каждый род насчитывает от двух до максимум четырех десятков Первородных. Мало кто жаждет самоутвердиться за счёт смертных. В этом нет чести. Слишком мелочно, да и глупо. А самые амбициозные и сильные борются за власть внутри рода или с другими родами. У бессмертных свои игры, — улыбнулась Инара. — Хотя от людских они не сильно отличаются.

— А сколько всего Первородных на планете? И почему так мало в роду? Ведь чем больше Первородных, тем сильнее род.

— Всего насчитывается около пятидесяти тысяч. А чем больше род, тем выше интриги внутри рода. Главы родов очень ревностно оберегают свою власть и не терпят конкурентов. Неугодных уничтожают, либо, что очень редко, изгоняют из рода. А изгои никому не нужны, их может убить абсолютно любой.