Рай в шалаше

– Давай жить сегодняшним днем, – предложил он.

– А как же твоя миссия? Правительство конфедератов захочет узнать, что с нами случилось!

– Пусть они думают, что нас где-нибудь убили, – пожал плечами Бретт.

– Кажется, ты надеешься, что и янки решат так же, – усмехнулась девушка.

– Совершенно верно.

– А что потом? – Анджела вдруг ощутила внутри какую-то пустоту. Они лежали на кровати в дальней комнате. Стояла морозная ночь, а их укрывало лишь тонкое одеяло. Девушка, как всегда, крепко прижималась к Бретту, потому что рядом с ним чувствовала себя в большей безопасности.

Ласково погладив ее по щеке, Коди рассеянно спросил, как бы она поступила.

– Иногда я думаю, что хотела бы отправиться домой… но тут же останавливаю себя – ведь там тоска по прошлому станет еще сильнее. И тогда мне кажется, что лучше было бы уехать и начать новую жизнь в другом месте.

Бретт вздрогнул: он так давно ждал, что Анджела заговорит об этом! Теперь он может наконец предложить ей свой план. Дело в том, что ему не хотелось воевать, никогда не хотелось; к тому же он не видел смысла в этой войне. Честно говоря, он ненавидел рабство, ненавидел манеру некоторых южан смотреть на выходцев из Акадии свысока.

– Я думаю об этом всякий раз, когда стою на берегу реки, – прошептала девушка, наслаждаясь ласками Бретта. – Знаешь, я слышу, как шумит вода, и тогда мне кажется, что я просто должна плыть по течению. И все будет хорошо, а я скоро окажусь под моей любимой плакучей ивой… Я всегда называла ее «древом исполнения желаний», – усмехнулась она. – Я воображала, что достаточно загадать желание, стоя под ее ветвями, и оно непременно исполнится. Но затем… затем я возвращалась домой, с грустью сознавая, что ничего не изменилось. Но с тобой, Бретт… – ее рука скользнула вниз и сжала его отвердевшую плоть, – …у меня всегда бывает такое чувство, словно я снова нахожусь под ивой, и мои желания сбываются. Тогда я начинаю мечтать о том, чтобы когда-нибудь увидеть тебя…

– Ты видишь меня своим внутренним взором, – хрипло прошептал он. – Пусть твое воображение рисует самые смелые картины, оживляемые… желанием…

Бретт рванул ее к себе, закрывая губы Анджелы горячим поцелуем. Его язык проник в тепло ее рта, а затем, оторвавшись от ее губ, он стал ласкать ее нежные груди. Девушка выгнулась, стараясь как можно сильнее прижаться к нему.

– Возьми меня, Бретт, – шептала она, – возьми меня немедленно…

Коди тихо смеялся: ему нравилось, что Анджела, отбросив стыдливость, жаждала любви. Он не спешил, стараясь подольше растянуть эту сладкую пытку, но когда терпения у обоих уже не осталось, он быстро вошел в нее, чувствуя, как тело любимой плавится от его ласк. Не прошло и нескольких минут, как страсть, кипевшая в их телах, бурлящей лавой вырвалась наружу…

– В такие минуты мне хочется, чтобы время остановилось, – прошептала Анджела, немного успокоившись. Она положила голову Бретту на грудь.

– Мне тоже хотелось бы этого, – улыбнулся он, поглаживая ее по щеке. – Знаешь, здесь, конечно, не Эдем, но мне что-то не хочется покидать этот уголок.

– Ты забыл о своем деле, солдат? – усмехнулась Анджела. – Ты только и делаешь, что занимаешься любовью со своей пленницей.

– М-м-м… – улыбнулся Бретт, переворачивая ее на бок. – По-моему, это вовсе не плохо.

– А что же ты будешь делать, если в один прекрасный день память вернется ко мне? – настаивала на своем Анджела, зажав пальчиком рот Бретта. – Или даже зрение? Что тогда будет с нами? Мы не сможем вечно оставаться здесь, нам надо продолжать жить дальше.

Тело Бретта напряглось при одной мысли о том, что, если ее слепота пройдет, она сможет узнать его. Он с болью вспомнил – собственно, ничего не изменилось. Раньше она грезила о любви под своей плакучей ивой, а теперь нашла любовь под пологом вечного мрака…

Все это было так далеко от реальности! Если Анджела догадается, кто он такой, то они опять окажутся по разные стороны разделяющей их пропасти – как это было в Бель-Клере четыре года назад, когда их любовь так печально оборвалась.

Но пока он собирался наслаждаться каждым днем, каждым мгновением их близости…

Вдруг что-то насторожило Бретта. Он замер, предостерегающе зажимая Анджеле рот.

– В доме кто-то есть, – прошептал он ей на ухо. – Не двигайся. Ни звука. Оставайся здесь.

Анджела подчинилась, хотя ей стало очень страшно, когда Бретт, тихо встав с кровати, выскользнул из комнаты. Впрочем, он быстро вернулся.

– Они поднимаются по лестнице. Я спрячу тебя в кухонном лифте – на тот случай, если они заметят эту комнату. Что бы ни случилось, не выходи оттуда.

– А вдруг тебя поймают? – прошептала она в ответ.

– Все равно оставайся здесь. – Обняв девушку, Бретт помог ей забраться в лифт.

Анджела почувствовала, как он поцеловал ее на прощание, а затем дверца лифта тихо захлопнулась. Ей оставалось только ждать, съежившись от страха и гадая о том, что будет.

Девушке уже стало казаться, что больше она не выдержит, как вдруг поблизости раздались голоса, идущие не из оставленной ею комнаты, а из помещения наверху, куда вела шахта лифта.

– Здесь никого нет, – проговорил грубый голос.