Рай. Том 2

Стюарту показалось странным, что Фаррел сказал «Интеркорп» владеет» вместо «Я владею», словно не выражал никакого желания быть лично связанным с созданной им корпоративной империей. По опыту адвоката большинство предпринимателей, недавно разбогатевших, были хвастунами, необычно гордыми собственными достижениями и до неприличия старавшимися напомнить всем и каждому о своих приобретениях. Стюарт ожидал чего-то подобного от Фаррела, особенно потому, что репортеры всегда изображали его беспечным, бездумным магнатом-плейбоем, ведущим роскошную жизнь современного султана.

Стюарт интуитивно понял, что в этом нет ни капли правды — скорее Фаррел был замкнутым, очень одиноким человеком, никого не подпускающим близко. Вряд ли многие знают, каков он на самом деле. В худшем случае он окажется холодным, расчетливым, бесчувственным, вполне способным на жестокость, умеющим устрашить кого угодно. Именно так думали о нем его конкуренты.

— Откуда вы знаете, какой цвет у меня любимый? — спросил он наконец, снова пытаясь получше узнать Фаррела. — Этого в отчете агентства наверняка не было.

— Просто предположение, — сухо ответил Фаррел. — Портфель и галстук у вас темно-красные. Кроме того, большинство мужчин любят красное. Женщинам обычно нравится голубой.

И тут Фаррел впервые позволил себе обратить внимание на документы, оставленные Стюартом на столе.

— Кстати, говоря о женщинах, — небрежно бросил он, — надеюсь, Мередит подписала это.

— Она добавила несколько условий, — ответил Стюарт, пристально наблюдая за ним, и заметил, как челюсти Фаррела едва заметно сжались. — Она хочет, чтобы дни ваших встреч были указаны, и достаточно ясно дала понять, что если пропустите хотя бы один, замены на другой не будет.

Выражение лица Фаррела чуть смягчилось, и даже в слабом освещении Стюарт заметил веселые искорки, блеснувшие в его глазах. Однако у него не было времени присмотреться поближе, поскольку Фаррел резко встал, подошел к столу для совещании и вернулся с золотой авторучкой. Дождавшись, пока он снимет колпачок, Стюарт добавил:

— Далее, она требует вашего согласия на то, чтобы и ваша женитьба, и подробности следующих одиннадцати недель не стали известны окружающим.

Глаза Фаррела сузились, но как только Стюарт открыл рот, чтобы попытаться найти убедительные аргументы, Мэтт поспешно поставил инициалы у каждого пункта и швырнул документ Стюарту.

— Вы ей посоветовали хранить все в секрете, — спросил он, — или это идея Мередит?

— Ее, — ответил Стюарт, и поскольку умирал от нетерпения увидеть, какова будет реакция Фаррела, вкрадчиво добавил:

— Послушайся она моего совета, попросту вышвырнула бы это соглашение в мусорную корзину.

Фаррел отодвинулся, изучая Стюарта с раздражающей настойчивостью и чем-то вроде уважения. — Если бы она сделала это, — возразил он, — пришлось бы рискнуть здоровьем и добрым именем отца.

— Она ничем не рисковала, — спокойно объявил Стюарт. — Вы попросту блефовали. — Собеседник молча поднял брови, поэтому Стюарт смело ринулся в бой. — То, что вы делаете, неэтично и бесчеловечно. Либо вы действительно редкостный ублюдок, либо спятили, либо влюблены в нее. Которое из трех?

— Определенно первое, — ответил Фаррел. — Возможно, второе. Вероятно, третье. А может, и все вместе. Вам решать.

— Я уже решил.

— И что именно?

— Первое и третье, — ответил Стюарт, внезапно придя в восторг при виде легкой нерешительной улыбки Фаррела, которой тот встретил безошибочные выводы адвоката.

— Что вы знаете о Мередит? — спросил Стюарт, сделав еще глоток виски, полный решимости получить доказательства влюбленности Мэтта.

— Только то, что читал в журналах и газетах за последние одиннадцать лет. Предпочитаю обнаружить остальное сам.

Для человека, постаравшегося узнать об адвокате все, вплоть до размеров обуви, и предположительно думавшего исключительно о мести, Фаррел казался удивительно небрежным; неужели он не позаботился провести такую же тщательную проверку Мередит? Стюарт посчитал это хорошим признаком.

— Значит, вам неизвестны всякие мелочи, — заметил адвокат, продолжая наблюдать за Фаррелом поверх стакана, — вроде той, что после первого курса в колледже ходили слухи, будто у нее был роман, закончившийся трагически, и поэтому она не желает ни с кем встречаться. По всей видимости, именно вы были тому причиной.

Он помолчал, заметив пламя, метнувшееся в глазах Фаррела, которое тот безуспешно пытался скрыть, поднеся стакан к губам.