Рай. Том 2

— А что, между тобой и женой все улажено? Мэтт, не терпевший вмешательства в свои дела, мрачно нахмурился.

— Не совсем, — нетерпеливо бросил он.

— Твоя жена все еще там?

— Уже уехала.

Расстроенный голос Джо заставил Мэтта забыть о раздражении и снова осознать глубину преданности водителя.

— Значит, ты все-таки отпустил ее, Мэтт?

— Я еду за ней, — с улыбкой в голосе ответил Мэтт. — Ну а теперь тащи сюда свою задницу, О'Хара.

— Уже бегу!

Мэтт отложил телефон и долго смотрел в окно, планируя стратегию на завтрашний день.

Глава 39

— Доброе утро, — поздоровалась Филлис, тревожно глядя на Мередит, когда та, опоздав на работу на два часа, прошла мимо без единого слова.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, поднимаясь из-за стола и провожая Мередит в кабинет. Мисс Поли, двадцать лет прослужившая секретарем у Филипа Бенкрофта, решила взять давно заслуженный отпуск, пока ее начальник будет отсутствовать.

Мередит уселась, оперлась локтями о стол и начала массировать виски. Случилось? Да она не знает, как жить дальше!

— Ничего особенного. Немного болит голова. Мне звонили?

— С самого утра. Я записала все, что велели передать. Сейчас принесу. И чашку кофе. Он тебе, похоже, не повредит.

Мередит дождалась ухода Филлис и устало откинулась в кресле, чувствуя себя так, словно постарела на сто лет. События двух последних дней не прошли даром, и мало того, что Мередит была совершенно измотана, физически и душевно, она еще умудрилась растоптать собственную гордость, отдавшись Мэтту, предать жениха, в довершение всего повести себя словно последняя трусиха и сбежать от Мэтта, отделавшись запиской. Угрызения совести и стыд преследовали и терзали ее всю дорогу домой. Мало того, она никак не могла отделаться от какого-то спятившего патрульного из Индианы, не отстававшего от нее всю дорогу и исчезнувшего лишь в нескольких кварталах от ее дома. К этому времени Мередит окончательно извелась, и это было до того, как она прослушала все сообщения на автоответчике и узнала голос Паркера. Он звонил в пятницу вечером, чтобы сказать, как скучает и хочет услышать ее голос. В субботу он, по всей видимости, был немного озадачен тем, что ее нет дома. К вечеру он окончательно встревожился и спрашивал, уж не заболел ли Филип. В воскресенье утром он сказал, что сходит с ума от страха и собирается позвонить Лайзе. К несчастью, Лайза, по-видимому, объяснила, что Мередит решила поговорить с Мэттом и рассказать ему всю правду. Вечернее сообщение было взбешенным и коротким:

— Позвони мне, черт возьми! Я хочу верить, что у тебя были веские причины провести уик-энд с Фаррелом, но, как ни стараюсь, не могу найти подходящих.

Мередит вынесла эту часть куда с большим мужеством, чем следующие слова, полные нежности и недоумения:

— Дорогая, где ты? Я знаю, что ты с Фаррелом. Прости, что сказал это, мое воображение оказывает мне плохую услугу. Он согласился на развод? Или убил тебя? Я ужасно волнуюсь.

Мередит закрыла глаза, пытаясь прогнать тяжелые предчувствия и заняться делами. Записка, оставленная Мэтту, была по-детски трусливой, и теперь она просто не могла понять, почему не подождала, пока он проснется, и не попрощалась с ним, как взрослый, отвечающий за собственные поступки человек. Каждый раз, оказываясь рядом с Мэтью Фаррелом, она говорила и делала вещи, на которые никогда бы не отважилась в определенных обстоятельствах, — дурацкие, не правильные, опасные! Меньше чем за сорок восемь часов, проведенные с ним, она отбросила все моральные принципы и забыла о том, что всегда имело такое значение для нее, — о порядочности и верности. Вместо этого она переспала с человеком, которого не любила, и изменила Паркеру. Такое почти невозможно вынести.

Мередит вспомнила, как жадно и безоглядно отдавалась Мэтту, «на бледных щеках расцвели два красных пятна. В восемнадцать лет она была потрясена тем, что Мэтт, казалось, точно знал, каких местечек надо коснуться, какие слова прошептать на ухо, чтобы бросить ее в море беспомощно-лихорадочного желания.

Но обнаружить, что он по-прежнему способен на это… и на гораздо большее… Мысль об этом наполняла Мередит безмерным стыдом. Вчера она буквально молила его подарить ей наслаждение, она, чересчур застенчивая и скованная даже с собственным женихом!

Мередит одернула себя. Эти упреки, бесконечные сетования просто несправедливы по отношению к ней и Мэтту. Все, рассказанное Мередит, глубоко потрясло его. И они просто… просто попытались утешить друг друга. Он вовсе не использовал ее откровения как средство затащить Мередит в постель. По крайней мере, думала она растерянно, в ту минуту ей так не казалось.

Мередит с досадой осознала, что опять вернулась к тому же — теряет суть вещей, не способна сосредоточиться на главном. Просто нерационально сидеть здесь в одиночестве, едва сдерживая слезы, страдать от угрызений совести и печалиться по таким дурацким вещам, как сексуальный опыт мужчины, сумевшего сделать тебя счастливой.