Рай Сатаны

…На экране повторялась в записи лекция, повторялась без звука – и молчаливая, но бурная жестикуляция профессора смотрелась комично. Но Тарантула сейчас не интересовали криптозоологические теории и охота на якобы выживших доисторических монстров. Он всматривался в лица слушателей. Особенно в лицо человека, которому очень скоро предстояло узнать, как стремительно умеют атаковать тарантулы.

Бывший филолог и нынешний хэнгэраунд по прозвищу Баунти числился у «блэкдевилсов» неплохим бойцом. Даже одним из лучших, другие в крыло Большого Пепса не попадали. Но переводчик из него был, по мнению Багирова, на редкость хреновый. Может, Баунти на своем филологическом факультете уделял слишком много времени девушкам, пиву и ночным гонкам на электробайках в ущерб учебе, может, перезабыл все, что знал.

Но перевод звучал примерно так:

– …Покинув место… э-э-э, место, где сидел… наверное, место высадки или посадки, да… он, согласно чему-то, здесь неразборчиво, двинулся на восток, затем… черт, нужен словарь… а-а-а, понял… и разбил лагерь, вот.

Вездеход продолжал свой неспешный путь к Бырранге. Баунти переводил, устроившись за спинками кресел на ящике, принесенном из грузового отсека. Баг медленно зверел от качества перевода. Пепс слушал внимательно и никак своих эмоций не проявлял.

Изучаемый документ представлял из себя нечто вроде пространного отчета, составленного неким Джулио Ленцем. Кому адресовался отчет, осталось неизвестным, первого листа или нескольких листов в документе не хватало, начинался он в буквальном смысле с полуслова. Но изредка мелькавшее в тексте обращение «ваше превосходительство» позволяло предположить, что Ленц был человеком военным или по меньшей мере работавшим на военных. Подпись в конце документа имелась, но ни своего звания, ни должности Ленц не указал, лишь имя и фамилию.

– После этого он оставил… – бубнил Баунти, – он оставил… да, он оставил фару с рабочей частотой… чушь какая-то… а-а-а, он оставил маяк, радиомаяк, фу-у-у… и двинулся к холмам… или к горам… у него не было с собой… не знаю, тут какой-то специальный термин или жаргон…

Сбивчивое, через пень-колоду, повествование о странствиях незадачливого Джулио продолжалось. Отчитывался он обо всем подробно, расписывал чуть ли не каждый шаг, и возникавшие по вине Баунти разрывы в переводе не мешали следить за развитием сюжета.

Одинокий путешественник добрался до ледника и вскарабкался на него, имея в распоряжении альпинистское снаряжение. А затем у Ленца начались проблемы со здоровьем… Какие именно, понять было трудно, с переводом медицинских терминов дела у Баунти обстояли вовсе уж плохо…

Кое-как оклемавшись, Джулио продолжил путь, спустился с ледника в долину. А там…

– Что?! – перебил Пепс. – Небоскреб?!

– Ну да… grattacielo… именно небоскреб. Посреди озера.

– Охренеть… – покачал головой Багиров. – Поскользнулся парень на леднике и башкой приложился.

– Мираж какой-то, как в пустыне, – предположил Большой Пепс.

Баунти тоже внес свою лепту догадок:

– Он какие-то препараты принимал, когда ему поплохело. Переборщил, видать, с дозой.

– Читай дальше, – приказал Пепс. – Сейчас поймем, мираж или глюки…

Ничего они не поняли… Небоскреб, по Ленцу, якобы оказался самой взаправдашней реальностью. И озеро с тихой и теплой водой – тоже (это на Таймыре-то, в конце сентября!), и раскиданные по долине бунгало с цветущими вокруг садами. Или Джулио раздружился с головой всерьез и надолго, или сознательно лгал, считая «превосходительство» наивным простаком, способным скушать любую сказку о творящихся на Таймыре делах…

– Он, когда спускался, через туман не проходил? – поинтересовался Багиров.

– Да нет… вроде бы ничего про туман не написано… – ответил Баунти не без сомнения в голосе; вернулся на предыдущую страницу, вновь пробежал ее взглядом, заявил уверенно:

– Не было никакого тумана.

– Ты к чему это, про туман? – подозрительно спросил Пепс.

– Да так… разные штуки в тумане случаются… – обтекаемо ответил Багиров.

– Ну-ну… Давай-ка, Баунти, пропусти десяток листов. А то мы скоро доедем, а тему так и не просечем.

Баунти послушно пролистал рукопись, не читая. Начал переводить отрывок, касавшийся отношений Ленца с некоей Кларой, судя по всему, соотечественницей Джулио, – и тем не менее обитавшей в долине, затерянной в горах Бырранги. В Парадизе, как теперь именовал Ленц это место.

Парочка жила душа в душу в одном из бунгало, окруженном райским садом, – и происходил у них самый настоящий медовый месяц, бурный и страстный. Случались и ссоры, но неизменно заканчивались примирением и безудержным сексом. Багиров заметил, что интонация рассказчика изменилась – из повествования исчезли лаконичные фразы и казенные обороты, характерные для любого военного человека, и новый стиль Джулио сержант для себя определил как «размазывание соплей по паркету». Баунти, надо заметить, переводил теперь гораздо увереннее и быстрее. Наверное, почитывал в свое время любовные романы на итальянском.