Рай-отдел

Керсты возвращались от улицы Пятницкой, год на дворе стоял одна тысяча восемьсот первый — очень слякотный год, поскольку смена выпала на октябрь месяц. Перебираться через лужи, неся разобранную усилительную антенну — занятие малоприятное. Но уж такова рутина службы: в одном районе радиостанции доступны, в другом — антенны, в третьем нашелся полумертвый специалист, способный написать общегородскую уставную инструкцию. ПМБД-Я в данном случае особыми умениями похвастаться не могла, но исправно осуществляла переправку грузов, что тоже немаловажно. Уже третий комплект передавали. Вообще-то общение с коллегами было хорошим делом — обмен опытом, нужными ништяками, да и вообще чувство одиночества поотступило. Не полковой численности общегородской гарнизон керстов, но везде есть свои люди.

Игорь пощупал локтем новую кобуру «Веты» — выменивалась через третьи руки, но подошла почти идеально. Теперь нет нужды позориться самоделкой, сидит пистолет под рукой, готов к труду и обороне.

— Тьфу! Да что за привычка всякое дерьмо рядом с воротами оставлять? — забурчал начоперот, обходя особенно крупную кучу.

— Хозяева разные. Скоро пожар пройдет, увеличит культурно-плодородный почвенный слой. Кстати, ты французов часто видел?

— В паре смен попадались, — неохотно признал Вано. — Да что на них, на занюханных оккупантов, смотреть? К нам в Замоскворечье они не особо совались. Одного драгуна Старый таки ухлопал. Они тут по церквям шайкой шныряли. Ну и… Вообще с поляками и татарами шуму было больше. Хотя в смысле пожара, наоборот.

— Понятно. А что Старый, он вообще как… ушел?

— Так и ушел. Понятия не имею, как и почему. Я проснулся — чувствую, его нет. Вышел и сгинул. Думаю — да куда он без оружия мог ломануться? И понимаю, что его вообще нет, — Вано помолчал, поправляя на плече штангу антенны. — Хороший человек был. Замшелых представлений, но хороший.

Игорю хороший человек примерно представлялся. Имелся у начоперота в «штабной» комнате сундук, хранились в нем всякие унаследованные разности, в том числе топор и кистень последнего ушедшего коллеги. Таких топоров хозинспектору раньше не приходилось видеть — не в смысле уникальности конструкции, просто идеально ухоженный инструмент, универсальный. Кистень, впрочем, тоже… производил впечатление. Имелись в сундуке и иные предметы снаряжения-вооружения, оставшиеся от былых керстовских смен. Имела ПМБД-Я свою не короткую историю, деталей и имен которой никто уже не знал. Что, несомненно, и к лучшему.

— Как думаешь, а эта Психа, может сама-собой угаснуть? — Вано счел уместным перевести разговор на иное. — Ведь любая эпидемия рано или поздно «на нет» сходит.

— Наверное. Но подобных эпидемий еще не наблюдалось. Не зря же живые так встрепенулись. Хотя, если и в очаге поражения пока не очень понятно, что и откуда полезло, значит, буксуют специалисты-теоретики. Разберутся, доведут инфу и до нас.

— Как же, «доведут», — заворчал начоперот. — Не до нас штабам.

Керсты, наконец, выбрались на относительно цивилизованную Полянку и принялись обтирать подошвы о деревянную плаху тротуара. Да, резиновые сапоги в данной эпохе были незаменимы. На керстов фыркнула нарядная управительница, возвращающаяся с рынка, идущие следом девицы из прислуги, нагруженные корзинами, зафыркали с точно такой же, только тоном пописклявее, интонацией.

— Во, прямо кошачий парад, — буркнул Вано, закидывая трубу на плечо. — Без году неделя в Первопрестольной, а уж понтов сколько. А ведь в сущности — крепостные деревенские девчонки…

* * *

Проснулся-очнулся Игорь как от толчка. Было понятно, что снаружи только что прошла смена смен. Может, Дом и действительно вздрогнул? Что-то нехорошо снаружи. Керст перекатился по поролону, схватил сразу «боевые» камуфляжные брюки. В коридоре стукнула дверь — начальник тоже подхватился.

— Началось? — крикнул Игорь, затягивая ремень, отягощенный «Вертой».

— Не знаю. Кажись, это у нее, у Соседки, — откликнулся Вано.

В голосе начоперота слышалось определенное замешательство и даже смущение — не привык Ваня к служебному припутывать личное. Хотя, что у керстов «личное»?

— Я схожу, гляну-оценю. Ты пока чайку попей, что ли, — пробормотал Вано.

Игорь сидел перед домом. Автомат лежал поперек колен, чай в кружке остывал. Пить не хотелось. Ночь вокруг оказалась хуже некуда. Пустая ночь. И главное, даже не поймешь какой эпохи: фонари вроде довоенные, улица еще не широка, но угадывался вход в подземный переход и мутно горели кубики-светильники на гастрономе. Это еще ладно, случается чересполосица. Но и в «Межкниге» лампы горели вполнакала, а телефон мертво молчал, даже на коммутатор не выходил.

Предчувствие нарастало. Значит, сегодня. Ну, может и лучше что город пуст.

Из ночной прохлады (опять же не разберешь: весна? осень?) донесся быстрый стук каблуков. Игорь не очень удивился, поднялся навстречу.

— Напрасно, Вы, милая Ворона, обеспокоились. Сейчас благоразумнее держаться отсюда подальше.

— Благоразумнее? Новое слово в нашем лексиконе. И не смотрите на меня, Игорь. Незакончено.