Рай

— Он сказал: еще день. Завтра мы уже выберемся из ада, — уговаривал Симба Мвене, отгоняя мньяпару.

— Лживый дикарь! А этот глупец Ниундо вместо того, чтобы присматривать за ним… Он лгал нам все время. В прошлом году мы шли другим путем! — пробормотал Мохаммед Абдалла и, вырвавшись из рук Симбы Мвене, вновь обернулся к лежавшему на земле проводнику и обрушил на него град неистовых ударов. Симба Мвене кинулся к нему, но мньяпара яростным взглядом остановил его.

— Ты совершаешь несправедливость, — сказал Симба Мвене и пошел прочь.

Мньяпара молча смотрел вслед, пот ручьями тек с его лица. От толпы зрителей отделился купец, коротко, мягко что-то сказал Мохаммеду Абдалле, касаясь его руки. Затем он поманил к себе Юсуфа и велел организовать похороны тех двоих, умерших за ночь. Прочти Йа Син, добавил он. Все утро, пока они пробивались сквозь редеющий лес, из головы каравана доносились стоны проводника. Ниундо молча шел рядом с избитым, лицо переводчика сильно опухло от нанесенных тростью ударов. Люди смеялись, качали головой, смущенные собственным легкомыслием, но не могли не болтать о несчастье, случившемся с проводником. Как мньяпара его бил! — говорили они. Ого, этот Мохаммед Абдалла — зверь, убийца! А что касается Ниундо — ему следовало знать, что мньяпара однажды разделается и с ним.

Поздним утром шестого дня они выбрались на открытое место. Там они отдохнули до обеденной поры, а затем направились к городу Чату. Потянулись возделанные поля, небольшие амбары, путники увидели местных жителей, но те разбегались при их приближении. Измученные музыканты все же начали играть, чтобы возвестить о прибытии каравана, и каждый постарался распрямиться, идти ровно. Мохаммед Абдалла шагал за музыкантами, как всегда, красуясь, а то вдруг из зарослей подглядывают зеваки.

Их встретила снаряженная султаном делегация старейшин в сопровождении огромной хохочущей толпы горожан. Старейшины проводили гостей на большую росчисть среди длинных приземистых домов с соломенными крышами. Большой дом позади широких слепленных из глины и грязи стен — дворец Чату, сказали они. Отдохните здесь, к вам придут и продадут вам еду.

— Спроси, будет ли нам разрешено лично приветствовать султана, — велел купец Ниундо.

— Он спрашивает, а зачем? — сказал Ниундо, переговорив с главой старейшин, приземистым мужчиной с короткими седыми волосами. Пока они обменивались репликами, старейшина внимательно изучал разбитое лицо Ниундо. Держался он с достоинством, в котором проглядывала враждебность, даже злость, гости явно ему не нравились. Его имя Мфипо, сообщил переводчик.

— Мы проходили рядом с вашим городом в прошлый раз и много слышали о вашем султане. Теперь мы вернулись, чтобы вручить ему подарки и торговать с ним и его народом, — возвестил купец.

Ниундо затруднился это перевести и попросил помощи у проводника. Толпа придвинулась, чтобы послушать разговор, но отхлынула под гневным взглядом старейшины.

— Мфипо спрашивает, что за дары вы принесли с собой? — перевел Ниундо, несколько раз переспросив. — Говорит, позаботьтесь, чтобы это были богатые дары, ибо Чату — знатный вождь. Ему всякие побрякушки не нужны, говорит он.

И Ниундо осклабился, давая понять, что Мфипо еще кое-что добавил к своим словам.

— Мы хотели бы сами вручить ему дары, — ответил купец после того, как долго в молчании мерился взглядами со старейшиной. — Это доставило бы нам большое удовольствие.

Мфипо презрительно глянул на купца и коротко рассмеялся. Он заговорил — медленно, делая паузы для Ниундо.

— Он говорит, нам нужно думать об отдыхе и лечении. А не о торговле. Он пошлет нам врачевателя. Пусть дары Чату отнесет молодой человек. Это он про него, про Юсуфа. Хочет, чтобы он отнес дары Чату. Если Чату останется доволен, может быть, позовет и вас. Так я понял, что он говорит.

— Всем нужен Юсуф, — с улыбкой заметил купец.

Мфипо отказался продолжать разговор и двинулся прочь. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и поманил к себе проводника. Сеид и мньяпара быстро переглянулись. Горожане принесли еду, которую отдавали в обмен на товары, свободно расположились среди путников, задавали вопросы, шутили. Понять их речь удавалось, лишь когда рядом оказывался Ниундо и соглашался помочь, но кое-как объясниться они смогли. Жители рассказывали, как велик их город, как могуч их правитель. Если вы пришли сюда творить зло, вы об этом пожалеете, говорили они. Какое зло? — удивлялся купец. Мы же торговцы. Мирные люди. У нас одна цель — торговать. Беды следует ждать от негодных и ленивых. Мохаммед Абдалла купил дерево и солому, чтобы построить временное укрытие для больных и для товара. В угасающем вечернем свете он надзирал за работой, потешая толпу своими ужимками и воплями. Затем он распорядился аккуратно сложить все узлы посреди убежища и постоянно охранять их.