Рай

После этого собаки приходили еще несколько раз, останавливались чуть в стороне от двора, лаяли и подвывали в густой тени. Даже ночью, когда собак не было видно, ощущалось их кружение рядом с домом, слышно было шевеление в кустах. Халил рассказывал Юсуфу истории про волков и шакалов, которые похищали младенцев и воспитывали как зверей, вскармливая своим молоком и отрыгивая для них мясо. Они учили детей говорить на их языке и охотиться. Когда дети вырастали, хищники принуждали их совокупляться с ними и порождали человековолков, живущих в чащобе и питающихся исключительно тухлым мясом. Упыри тоже едят тухлое мясо, особенно человечину, плоть тех, над кем не были прочитаны заупокойные молитвы. Но они-то джинны, сотворенные из пламени, их не следует путать с волками-оборотнями — те из персти земной, как все животные. Ангелы, если хочешь знать, сотворены из света, потому и невидимы. А волки-оборотни порой затешутся и среди обычных людей.

— Ты когда-нибудь видел хоть одного? — спросил Юсуф.

Халил призадумался.

— Наверняка не скажу, — ответил он. — Но, пожалуй, видел. Они принимают другой образ, ты же знаешь. Однажды ночью под хлопковым деревом я видел очень высокого человека, он прислонился к стволу — ростом с дом и весь с головы до ног белый, аж сиял… но сиял как огонь, не как свет.

— А вдруг это был ангел? — Юсуфу очень хотелось надеяться, что так оно и было.

— Боже помилуй! Ангела никто не увидит. А этот — смеялся, прислонился к дереву и смеялся голодным смехом.

— Голодным смехом? — переспросил Юсуф.

— Я закрыл глаза и прочел молитву. Нельзя смотреть в глаза человековолку, иначе с тобой покончено, ам-ам. Когда я открыл глаза, он уже исчез. А в другой раз за мной целый час гналась пустая корзина. Я останавливаюсь — и она останавливается. Я за угол — и она за угол. Когда я шел дальше, слышал, как воет собака. А когда оглядывался — видел, что за мной движется пустая корзина.

— И ты не побежал? — голос Юсуфа упал до почтительного шепота.

— Толку-то. Оборотни бегают быстрее зебры, быстрее мысли. Обогнать оборотня может только мысль. А побежишь — они превратят тебя в животное или в раба. После Киямата^[17], когда наступит конец света и Бог призовет всех к себе… после Киямата волки-оборотни будут жить в первом круге ада, тысячи тысяч волков, и будут пожирать грешников, непослушных Аллаху.

— И упыри тоже будут там?

— Наверное, — произнес Халил после долгого раздумья.

— А кто еще?

— Не знаю, — сказал Халил. — Но лучше туда не попадать. Впрочем, другие круги ада еще хуже, так что вернее будет держаться подальше от ада. А теперь спи, иначе будешь дремать на ходу, когда понадобится работать.

Халил обучал его работе в лавке. Показывал, как ворочать мешки, не надрываясь, как пересыпать зерно в бочки, чтобы не летело мимо. Показывал, как быстро считать деньги и выдавать сдачу, называть вслух монеты, различать более крупные и мелкие. Юсуф научился принимать деньги от покупателей и надежно зажимать банкноту в пальцах. Халил придерживал его руку, чтобы она не дрогнула, отмеряя кокосовое масло половником и отрезая проволокой требуемый кусок от длинного бруска мыла. Он ухмылялся, когда Юсуф хорошо усваивал знания, и больно бил его за ошибки, нередко на глазах у покупателей.

Покупатели смеялись, что бы он ни сделал, но их смех нисколько его не смущал. Они вечно передразнивали его акцент, неумело подражали ему и заходились хохотом. Братец научит его говорить правильнее, уверял Халил, а когда он научится говорить как следует, раздобудет себе пухленькую женушку-суахили и будет вести богоугодную жизнь. Старикам на террасе нравилось толковать о пухленьких женушках, а Халил рад был им угодить. Покупатели заставляли его повторять слова и выражения, в которых он ошибался, и Халил повторял, изо всех сил коверкая, и хохотал заодно со всеми, глаза его так и сияли.