Раджа-Йога

Ньюман говорит: «Когда непривычное порождает удивление, то дело происходит не так, что мы воспринимаем вещь сначала, а затем чувствуем удивление; удивление является сперва и затем мы уже ищем причину его; таким образом теория, должно быть, воздействовала сначала на бессознательный ум, создавая чувство, а затем уже была воспринята сознанием».

Один писатель в английском журнале пишет: «Какую чрезвычайную важность имеет тот факт, что бессознательная часть ума так же относится к сознательной части, как волшебный фонарь относится к светлому диску на экране, и что большая часть преднамеренных действий, вся практическая жизнь огромного большинства людей, является следствием событий столь же отдалённых от сознания, как движение планет».

Доктор Скотфилд говорит: «Совершенно верно, что область бессознательного ума должна по необходимости оставаться неопределённой; никто не может сказать, как высоко она может подняться и как низко опуститься... Мы не определяем здесь, в пределах или за чертой низших граней бессознательного ума находятся те бессознательные жизненные силы, что превращают злаки в яйца и перья, и траву в молоко, мясо и баранину. Достаточно установить факт существования бессознательного ума, отметить главные его черты и показать, что во всех отношениях он столь же достоин называться умом, как и тот ум, что работает в сознании. Поэтому мы возвращаемся к первоначальному нашему определению ума, как »суммы психических действий в нас, сознательных или бессознательных«».

Хартман обращает наше внимание на весьма важный пункт: «Бессознательный ум не болеет, не утомляется; между тем всякая сознательная умственная деятельность подвержена усталости».

Кант говорит: «Иметь идеи и вместе с тем не сознавать их — в этом, как будто, есть противоречие. Тем не менее, мы можем непосредственно знать о существовании в нас мысли, хотя бы мы прямо и не сознавали её».

Модсли говорит: «Может казаться парадоксальным утверждение, что мысли не только могут существовать в уме помимо сознания, но и что мысль или ряд последовательных мыслей могут быть стимулированы к деятельности и порождать движения, не требуя внимания к себе. Когда мысль исчезает из нашего сознания, она не исчезает совершенно; она может оставаться в скрытом виде под горизонтом сознания. Кроме того, действуя, как сказано, под порогом сознания, она может влиять на поступки или на другие мысли».

Лейбниц говорит: «Из того, что мы не воспринимаем мысль, ещё не следует, что она не существует. Большая ошибка думать, что в уме нет иных восприятий, кроме сознательных».

Оливер Вендел Холмс говорит: «Чем более мы изучаем механизм мысли, тем более мы видим ту предшествующую бессознательную деятельность ума, которая в значительной мере входит во все умственные процессы. Люди, которые более всего говорят, не всегда более всего думают. Я сомневаюсь точно так же в том, чтобы люди, наиболее думающие, — то есть в уме которых проходит более всего сознательных мыслей — совершали непременно наиболее значительную умственную работу. Рост всякой новой идеи, внедрённой в уме истинного мыслителя, совершается тогда, когда он менее всего сознаёт это».

Модсли говорит: «Печально было бы для людей, если бы они должны были действовать всегда сознательно. Люди, сами не зная почему, поступают определённым образом, причём на то есть хорошие основания. Более того. Практические инстинкты человечества нередко действуют и дают благодетельные результаты, несмотря на то, что они находятся в полном противоречии с исповедуемыми человечеством доктринами».

Тот же писатель говорит: «Лучшими мыслями автора являются те непроизвольные мысли, которые повергают его самого в изумление; поэт, предаваясь творческой деятельности, как бы пишет под чью-то диктовку, поскольку дело касается его сознания».

Автор статьи, напечатанной в одном английском журнале, говорит: «Поджидая пароход на пристани, я направился к первому пароходу и, как оказалось, ошибся. Я вернулся и стал ждать, причём упустил свой пароход, находившийся на другом конце пристани, вследствие сделанного мною бессознательно ложного предположения, что это было единственное место, где можно было ждать пароход. Я увидел однажды, как один человек вошёл в комнату и вышел в другую дверь. Вскоре я увидал другого человека, совершенно похожего на первого, который проделал то же самое. Это был тот же человек, но я сказал себе, что то были два близнеца, бессознательно предполагая, что для первого человека не было другого выхода, как через ту дверь, через которую он вошёл».

Модсли говорит: «Самое твёрдое решение или намерение иногда исчезают, когда дело доходит до совершения поступка, потому что истинная воля, определяющая, может быть, другой поступок, внезапно вырывается из глубин бессознательной природы, побеждая сознательную природу».