Радуга 2

Но обезьяны не торопились форсировать события. Они оттащили разрубленную особь с глаз долой, подергали для приличия застрявшее в окне сарая тело, и отошли на безопасное расстояние, едва Шура показал им волшебный клык. Нападать они не пытались. Вся неуловимая человеческому глазу стремительность исчезла. Твари сидели невдалеке, как будто кошки, которые знали, что в реке водится вкуснейшая рыба, но не рискующие прыгать за ней в воду.

Тогда Суслов отважился на рискованный эксперимент: он вышел во двор, неся над собой, как олимпийский огонь, сатанаилов бивень. Обезьяны неохотно расступились. Тогда он заорал так громко, как только мог, букву «а» и сделал имитацию бега. Бабуины в страхе прижали уши. А когда Шура еще пульнул по ним из автомата, мигом исчезли из поля зрения. Способность передвигаться, практически неразличимо для глаз человека — удивительное и неизученное свойство бабуинов. Правда, никто не задавался целью его изучить, как следует.

— Что и требовалось доказать, — изрек он, когда вернулся- к своим товарищам. — Можем ехать.

— Может быть, все-таки утра дождемся? — поинтересовался- Макс.

— Ну, если из леса иная беда не нагрянет, то, пожалуй, — так и нужно поступить.

— Если новая напасть придет, то мы теперь знаем, как с- ней бороться, — сказал Бен. — Никаких клыков моржей-оборотней не надо. Шура своими выходками может напугать, кого хочешь. У меня самого от страха поджилки затряслись, когда ты разразился там своей речью. Запиши потом слова, а то, боюсь, забуду.

Ночь прошла спокойно. Иной раз издалека доносился обиженный клекот, но сами бабуины не появлялись. Прочие неведомые твари тоже предпочитали держаться от четверки отважных людей на расстоянии недосягаемости.

Утром они двинулись в путь. Получившаяся двуколка плохо поддавалась управлению и постоянно норовила перевернуться вверх колесами. После очередной остановки Макс в сердцах воскликнул:

— И как же древние греки с римлянами и прочими персами на- боевых колесницах рассекали?

— Так же, как и Рим в 410 году был разрушен варварами, — ответил Шура. — А по настоящим источникам современников, его подвергли уничтожению не кто-нибудь, а готы, бывшие, к тому же убежденными христианами.

— Может быть, никуда не поедем? — спросил тоже утомленный- балансировкой в «тачанке» Бен. — Разобьем здесь лагерь и будем умничать?

— Ладно, товарищи, — вставила свое слово Саша Матросова. — Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Разве не так?

Если бы все неприятности продвижения к цели ограничивались только усталостью, дискомфортом и болезненными ощущениями пониже спины, то путешествие можно было бы назвать просто увеселительной прогулкой. Но на самом деле пришлось пережить достаточно много крайне неприятных моментов, каждый из которых грозил перерасти в катастрофу.

Животные, проявляющие свою хищную сущность охотой на кальмаров, относились к почившему Сатанаилу с должным почтением. Выставленные на всеобщее обозрение клыки разрушали все их иллюзии по поводу легкой добычи, и они продолжали свою каждодневную традиционную охоту, не рискуя нападать на людей. Хотя их присутствие поблизости угадывалось вплоть до въездов в населенные пункты.

Вот в городах и городках находились отважные личности, вознамерившиеся прибрать к своим рукам «тачанку» со всем инвентарем. Люди в это имущество не включались. И были это не только менты, но и связисты, и таксисты. Воевали с ними, как могли. Опыт набирался, боеприпасы таяли. В Питер въехали уже пустые, вооруженные только ножами.

Если бы не была привычной картина некоего запустения и хаоса, то, конечно бы, удивились. Но глаз к тому времени пообвыкся к печальным последствиям былой катастрофы, поэтому ни на какие сантименты уже не отвлекались. Тележку пришлось оставить под Володарским мостом и двигаться дальше в рваном темпе единой группы, состоящей из двух пеших и двух двухколесных людей.

В Питер стянулось великое множество совершенно левого народа, не имевшего никакого опыта встречи с северной Пальмирой в прошлой жизни. Милиции на них не хватало, но парни в погонах трудились, в прямом смысле, не покладая рук. Поэтому готовые оказать отпор и ориентирующиеся в городе люди не очень быстро, но уверенно достигли, наконец, желанной улицы Большой Морской и старого особняка, имевшего некоторое родство со сгинувшим Северо-Западным речным пароходством.

Вошли они в дом, где размещалась «Дуга», за невысоким крепким человеком, несущим на плече американскую штурмовую винтовку. Зашли все четверо, один за другим, очень осторожно. И сразу же обнаружили, что взяты на мушку парнем, толкнувшим эту же дверь несколько минут ранее.

— Руки вверх! — сказал Иван Вонславович. — Шура! Подыми- руки!

— И тебе руки вверх! — ответил, Суслов, направив в грудь- Ваньши пустой автомат. — Иван! Какого черта?

— Ванька? — проговорил Макс, тоже подняв свой разряженный- пистолет. — Руки вверх.