Радио Судьбы

Он был уже на середине пути, когда ветка под его рукой треснула. Несколько секунд он отчаянно махал руками, пытаясь удержать равновесие, но предательская листва скользила под ногами, а кроссовки с плоскими подошвами не состояли с горными ботинками даже в отдаленном родстве. Мезенцев упал. Хуже того – он не просто упал, он грохнулся, полностью потеряв контроль над телом. Падение оказалось таким стремительным, что он не смог не то что выставить руки или сгруппироваться – он не успел даже подумать, что падает.

Мезенцев рухнул плашмя, ощутив резкую жгучую боль в животе. Отголосок этой боли заставил его пару секунд лежать неподвижно, не делая никаких попыток подняться. Наконец он уперся ладонями в землю и откатился в сторону, заметив, что напоролся животом как раз на тот самый сук, что сломался в его руке, однако у основания он был очень прочным. И – острым.

Мезенцев посмотрел на футболку. Он ожидал увидеть медленно расплывающееся жирное пятно крови и кишки, вылезающие из дырки, как зубная паста из тюбика, но ничего такого не было. Морщась, он осторожно приподнял футболку. Громадная багровая ссадина вздувалась прямо на глазах. На ссадине, словно бусинки росы, выступили красные капли крови. Однако это было гораздо лучше, чем дырка в животе.

Мезенцев засунул футболку в джинсы, ткань, коснувшаяся ссадины, вызвала новый приступ боли, но уже не такой острый.

Мезенцев сел, затем с трудом поднялся на ноги и снова стал карабкаться по стволу. На этот раз он действовал осторожнее: искал под ногами твердую опору и несколько раз – для пробы – трогал рукой ветки.

Наконец ему удалось преодолеть подъем, он оказался на другой стороне оврага. Он осмотрелся и... похолодел. Он не видел тропинку. Его расчеты оказались неверными. Видимо, она не просто огибала овраг, но уходила еще глубже в лес.

Мезенцев остановился, пытаясь сориентироваться.

«Слева от меня дорога. Направо – уходит овраг. Тропинка должна быть где-то впереди и справа».

Он не знал, так ли это на самом деле – его недавнее блестящее предположение уже оказалось ошибочным, – но другого выхода не было.

Мезенцев перевел дыхание. Воздух клокотал в груди и со свистом рвался из загнанных легких, он старался дышать глубоко, но не шумно. Он стоял, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся из глубины леса. Ему показалось, что он снова услышал стрекотание мотоцикла, но откуда именно оно доносилось, понять было трудно.

Он наметил ближайший ориентир – корявый ствол старой березы («по курсу норд-ост») – и побежал туда. Теперь бежать было тяжелее. Он то и дело натыкался на ржавые консервные банки, корни деревьев, торчавшие из земли, выцветшие пачки сигарет и трухлявые пеньки. Мезенцев смотрел себе под ноги («не хватало только упасть и снова напороться брюхом на какую-нибудь хрень!») и время от времени поднимал глаза, чтобы не сбиться с ориентира. Добежав до березы, он оглянулся, мысленно провел прямую и продолжил ее дальше в лес. Новым ориентиром стал какой-то пышный куст с ядовито-яркими зелеными листьями.

Мезенцев побежал к нему, думая про себя, что все делает правильно: шум двигателя слышался все отчетливее.

У куста он наметил следующий ориентир и продолжал бежать.

«Вперед! Вперед, чертова груда мяса! Шевели говядиной!» Но его мясо было послушным. И сильным. К тому же – он знал – оно обязательно пригодится. «Постный бык!» – подумал он про себя, усмехнулся и продолжал нестись вперед, высоко поднимая ноги. Стрекотание двигателя становилось все ближе.

Спустя пару минут он увидел просвет между деревьями и устремился туда. Теперь он снова оказался на лесной дорожке и думал, что на этот раз больше не свернет – останется на ней. Пусть он сделает крюк, зато это будет быстрее. Да и бежать по дорожке гораздо легче, чем по сломанным веткам и вороху прелой листвы.

Дорожка петляла между деревьями, и Мезенцев мчался, как лыжник по трассе слалома – с поправкой на то, что лыжники все-таки катаются по снегу. И – под горку. У него же все выходило наоборот.

В нескольких метрах от себя он увидел маленький пенек, стоявший чуть слева от дорожки. Что-то – он не знал, что, просто почувствовал какой-то толчок – заставило его перейти на шаг.

Он остановился и, потрясенный, уставился на пенек. Это было странное чувство, раньше он ничего подобного не ис пытывал. И тем не менее он не мог от него избавиться. Он ТОЧНО ЗНАЛ, что пару минут назад Рита была здесь. Он потянул ноздрями воздух, как волк, на мгновение сбившийся со следа добычи".

Мезенцев уловил запах табачного дыма. Еле различимый, едва заметный среди прочих лесных запахов – свежей листвы и прелых листьев, – но он СУМЕЛ различить его. «С ментолом», – промелькнула в голове короткая ремарка.

«С ментолом». – Мезенцев широко осклабился. Он посмотрел под ноги и увидел короткий тонкий окурок, втоптанный в землю. Белый фильтр, сигарета чуть толще спички... «Vogue».