Радио Пустота

Вечером я уже пробовал настроить свою жизнь в нужное русло. С Саней мы развалились в восемь, до эфира оставалось порядком времени. Самое главное, что я выяснил в баре, так это, карта действительно работала. Сколько там было денег и кому, и когда нужно будет возвращать потраченное, я не знал? Но мы порядком раздухарились, заказывая самое дорогое пиво и раков. Причем раков мы выбирали живых, давали им имена и карали либо миловали, деля их из огромного аквариума на грешников и не очень.

– А, Танька, – кричал на пятившегося рака, Саня, – не дала мне, варить тебя будем в кипящем масле.

– Алексей Алексеевич, дорогой, – обращался я к одному из членистоногих с большими усищами, – изрядно вы подосрали мне по жизни. А что же вы думали, все без наказания останется? Хрена лысого!!!

– А вот и Анечка, – глумился Саня вытаскивая из угла маленького рачка. – думала и тут на великом суде уйдешь и спрячешься. Я же тебя суку из тысяч сук отыщу и узнаю. Что глазенки свои вылупила? Нет, а ты послушай, послушай меня теперь. Думаешь мне легко между тобой и ею выкручиваться? – При этом в другой руке он яростно тряс другого, более крупного рака.

– А теперь вот познакомьтесь, – И он сближал их мордами друг к другу и напутствовал, – пожалуйте друг друга и травмируйте теперь мозг друг другу, а не мне.

– А, Евгений Геннадьевич, – не унимался я, – а что козел делает среди милых рачков? Варить, срочно и с солью!!!

Девушка, официант, скромно стояла в стороне наблюдая за нашей придурью. Когда я пнул Саню под столом, мол хватит уже, человек ждет. Она солидно улыбнулась и прокомментировала:

– Ничего, ничего, в прошлый раз здесь Бухгалтерский отдел Торгового центра гуляя, своих сотрудников вылавливал, так даже дошло до отрывания лапок и желания лично присутствовать при опускании генерального менеджера в расплавленное масло. Хорошо что мы котятами не торгуем. Вот бы была жесть!

– А причем тут котята? – не понял юмора Саня.

Я сразу представил себе Саню, заворачивающего маленького милого котенка в шаурму и кричащего на официантку:

– А эту, зажарьте с корочкой, я с собой заберу….

На меня аквариум нагнал тоску и я, отойдя в туалетную кабинку, уселся с ногами на унитаз и тихонечко набрал свою русалочку.

– Алло, – сухо отозвалась она.

– Привет, узнала?

– Ты?

– Валюсь, мне одиноко без тебя. Знаешь, я все это время думал только о тебе. Моя ушла сегодня. Теперь я твой. Ты все плаваешь?

– Гав но плавает, – ответила она и прекратила общение.

Я закурил и для приличия снял штаны. Покопался в телефоне и снова набрал номер.

– Алло, – кто – то весело хохотал с той стороны и яростно дышал в трубку.

– Алло, это я, – гордо признался я.

– Да отвали ты, – грозно крикнула она, потом что – то упало и зашуршало, – извини это не тебе, – поправила она, – Джек постоянно лезет в ухо, ты же помнишь моего волчка?

– Мне грустно без тебя, знаешь, я все это время думал только о тебе. Моя то ушла от меня. На совсем. Как ты там, грустишь, думаешь, скучаешь? Как твой овощной бизнес? Вечная молодость? Как жизненный настрой? Как там лозунг дня. – «Давай в пятьдесят как в двадцать пять!!!»?

– Да пошел ты, – в том же тоне ответила она, – я тебе, тебе это говорю!

Трубку я отключил сам.

Остальным моим сказочным девушкам я звонить расхотел. Я пожал Сане руку и неспешно направился в парк. Здесь я нашел одинокую лавочку и прямо улегся на нее. Достал из кармана бутылку коньяка и отхлебнул с удовольствием. Звезды приветливо блестели на безоблачном небосводе.

– А звезды на небе такие блестящие, – громко выкрикнул я, – что не о чем и говорить.

На душе что – то творилось. Значит есть она еще, душа эта. Я аккуратно порылся в своей телефонной книге и понял что позвонить мне больше некому. Одни звонили только мне, узнавая, что скидку я сделать больше не могу, извинялись и больше не звонили. Другим пробовал набирать я, и узнавал о себе все то, что еще не знал. Она ушла, бывшие забыли, будущих нет. Мимо быстрым шагом проходила молоденькая девушка, зажав под мышкой маленькую скрипочку.

– Девушка, – пьяно заорал я, – дайте мне сой номер телефончика, я вам звонить буду.

Она испуганно обернулась и перешла на бег.

– Жаль, – раздосадовано решил я и отхлебнув коньяка с размаху зашвырнул телефон подальше в кусты.

Парк опустел. Мир опустел. Стало так тихо и безмятежно, что захотелось умереть. Вот так, прямо здесь на этой одинокой лавочке. А ведь возможно на ней свершались великие дела. Перочинный нож вырезал нежные женские имена. Влюбленные клялись друг другу в вечности. А возможно, эта лавочка и стоит здесь всю вечность. И Бог сначала создал эту лавочку, а потом уже все остальное. А может, он и есть, эта самая лавочка. Стоит тут в парке, а люди его ищут. И какую любовь может дать лавочка? Я смотрел в распахнутое небо и слезы почему – то сами собой покатились по моим щекам. Я умирал. Я прекрасно понимал что больше меня того, прежнего, больше не будет. Мне стало так одиноко и тоскливо, я скулил как щенок и наконец вырвал из себя всю мою правду: