Радио Хоспис

Беби-Бум посторонился, пропуская Стаса. Васька кивнул, отзывая его в сторону, потом показал знакомую папку с делом снайпера, ткнув в ярко-красный штамп, которого Стас не помнил. На нем значилось: «А-29».

– Знаешь, что это такое? – вполголоса спросил Васька.

– Нет… А должен?

– Этот штамп, Стас, значит, что, если в архиве будет запрошено дело вот с такой штукой, работники обязаны сообщить в отдел внутренних расследований. В Особняк.

– Первый раз слышу. И ты уже сообщил?

– Нет, – покачал головой Романов, – но сообщу.

– Ясно. Случайно не знаешь, с какого перепугу такие строгости?

– Случайно знаю. Но именно случайно, если кто-то пронюхает, что я трепался…

– Вась, – Стас тоже понизил голос, – ну ты же меня знаешь. Никому ни слова, ручаюсь.

Романов настороженно огляделся, потом заговорил совсем уж шепотом:

– Я всех подробностей не знаю. Но вроде бы есть какой-то военный институт, где разрабатывают оружие против упырей. Такое, чтоб не по одному их убивать, а накрыть всех сразу. Атомическое оружие называется. Правда или нет, не в курсе, но все дела, имеющие отношение к этому институту, проходят под грифом «А-29»…

– Ну а мое-то дело тут при чем? Я про этот институт впервые слышу. И про оружие анатомическое не знал…

– Тихо! Не анатомическое, а атомическое. От слова «атом».

– Да какая разница! При чем тут мое дело, можешь объяснить?

– Не могу, – пожал острыми плечами Васька, – не знаю. Я тебе факты выложил, ты и разбирайся. Я твой запрос записал на вечер, так что время у тебя до пяти часов. Потом не обижайся, обязан буду сообщить. Ты меня пойми…

– Да я понимаю, спасибо, что сказал. Значит, до пяти?

– До пяти…

– А дело, значит, могут и прикрыть. В обход Моралеса… Как считаешь?

– Не знаю, Стас. Может, не прикроют, но контролировать оттудабудут наверняка.

«Мне только контроля оттудасейчас не хватало», – нахмурившись, подумал Стас.

Романов ушел, сутулясь, руки в карманах. Весь какой-то нескладный, этакий человек-случайность. Стас вернулся в закуток.

– Значит, так, джентльмены, подробностей не будет, поэтому слушайте и запоминайте. С этим делом могут возникнуть проблемы. Какого рода, я и сам не знаю. Но не раньше пяти часов вечера. Поэтому даю вам час на ознакомление с материалами, и выезжаем на место взрыва. Приступайте.

Стас бросил папку на стол и вышел из закутка. Шенкель тут же устроился на его стуле.

– Я пойду кофе выпью, – сказал Стас, – но, если возникнут вопросы, я здесь.

Стас действительно пошел в отведенное под кухню помещение (которое, к слову, было в два раза больше того, что Моралес выделил под его группу), но далеко не кофе занимал его мысли. На кухне стоял отдельный телефон на тот случай, если кого-то понадобится срочно вызвать. При этом люди там не задерживались, и можно было спокойно позвонить. Стас понимал, что рискует, делая звонок, но ожидание все сильнее давило на него, а неизвестность рвала на части нервы. Волнение за друзей, за всю операцию, мысли о том, что он мог что-то пропустить, чего-то не учесть, – все это было невыносимо.

Он уже подходил к кухонному закутку, когда заметил Эльзу, стоящую, зажав трубку между ухом и плечом и отчаянно махавшую руками, пытаясь привлечь его внимание. Стараясь успокоить ринувшееся в карьер сердце, Стас подошел к стойке секретарши и принял из ее рук трубку. Звонил Шрам.

– Привет, Шрам, как дела? – слегка, наверное, переигрывая с бодростью в голосе, спросил Стас.

– Дела могли быть и лучше. Старуха на углу приняла посуду, а потом возьми да верни ее обратно. Доставила прямо домой, представляешь?

– Да что ты говоришь! – чувствуя, как грохот сердца в висках заглушает окружающие звуки, ответил Стас. Бруно арестовали на въезде в город, вот что значила эта нехитрая шарада. Арестовали, но потом отпустили, предварительно сопроводив домой. – А ты осмотрел посуду? Точно все в порядке?

– Ну, я пока не заходил домой, – ответил Шрам, – думаю попозже после работы забежать.

Разумно. Если Шрам пойдет к Бруно прямо сейчас, это будет слишком наглядно. А если после работы, то никакого криминала не будет. Просто один старый друг зашел в гости к другому старому другу после работы выпить пивка.

– Понятно, – ответил Стас. – Не знаю, как у меня тут будет с работой, но если что, я помогу.

– Спасибо, старик, – ответил Шрам и повесил трубку.

Итак, Бруно арестовали. Почему? И почему отпустили? Если из-за Скальпеля, то почему не пришли к Стасу, к Шраму и Арчи? Не исключено, что арест вообще не имел никакого отношения к минувшей ночи. Однажды Бруно уже арестовывали за просроченные права. Или же визита особистов стоило ждать с минуты на минуту каждому из них. Они готовы, как раз к этому все они готовы, заранее обсудили, что и как говорить, у каждого есть неплохое, проверяемое алиби. Наоборот, было странно, что их до сих пор не тронули. Ну а на крайний случай мешки собраны…