Ради острых ощущений

«Ваш почтительный и покорный слуга сожалеет о том, что на прошлой неделе не смог выполнить свои обязанности и проинформировать Вас о положении дел.

Ситуация еще далека от прояснения, однако удалось установить один немаловажный факт: ни одной из уже использованных лошадей допинг не будет дан повторно. На роль очередного победителя назначена лошадь по кличке Сикс-Плай. Она принадлежит мистеру Генри Уоддингтону из Льюиса, Сассекс.

Могу ли я получить ответы на следующие вопросы:

1. Является ли прилагаемый белый порошок растворимым фенобарбитоном?

2. Каковы подробности зарегистрированных физических характеристик лошадей Чин-Чина, Кандерстега и Старлэмпа?

3. Какого числа команда «Блэкберн», играя на своем поле, побила «Арсенал»?»

Ну вот, подумал я, заклеивая конверт и посмеиваясь про себя, пусть лучше займется своими обязанностями.

В кафе мы с Джерри дали себе волю. Я работал у Хамбера уже пять недель и два дня, и моя одежда стала чересчур просторной. Когда мы почувствовали, что не в силах больше проглотить ни кусочка, я вернулся на почту и купил крупномасштабную туристскую карту района. Что касается Джерри, то он все-таки потратил пятнадцать шиллингов на игрушечный танк, давно соблазнявший его, а потом, прощупав, насколько далеко простирается мое хорошее отношение, еще и второй комикс, который мне предстояло ему читать. После чего мы вернулись в конюшню.

Шли дни, снотворное производило на Микки должный эффект, так что я мог убирать его стойло и делать все остальное без особых сложностей. Касс снял с него вторую повязку, снова обнаружив полное отсутствие красной пасты. Но так или иначе, раны начали потихоньку заживать.

Поскольку на Микки нельзя было сесть верхом, а когда его пытались вывести за пределы двора, он начинал нервничать, мне приходилось каждый день в течение часа водить его по двору. Это служило разминкой скорее для меня, чем для него, но зато давало мне возможность и время предаваться весьма плодотворным размышлениям.

Во вторник утром палка Хамбера с громким стуком опустилась на спину Чарли, и на секунду показалось, что Чарли ударит его в ответ. Но Хамбер смерил его ледяным взглядом, а на следующий день нанес еще более сильный удар по тому же месту. Ночью постель Чарли была уже пуста. За те шесть недель, что я провел здесь, он был уже четвертый (если не считать парнишки, продержавшегося три дня), и из моих первых соседей по спальне остались только Берт и Джерри. Вот-вот я окажусь первым в очереди на увольнение.

Эдамс сопровождал Хамбера, когда тот явился во вторник с вечерней проверкой. Они остановились у стойла Микки, но не стали заходить внутрь, ограничившись осмотром поверх низкой дверцы.

– Не входи, Пол, – предостерег Хамбер. – Он может что-нибудь выкинуть, хоть мы и пичкаем его снотворным.

Эдамс взглянул на меня, стоявшего возле Микки.

– А почему за Микки ухаживает цыган? Я думал, этим занимается тот придурок. – Голос его был сердитым и встревоженным.

Хамбер объяснил, что Микки укусил Джерри и нас пришлось поменять местами. Выражение лица Эдамса говорило о том, что он все равно недоволен, но приберегает свое мнение до такого момента, когда поблизости не будет посторонних.

– Как зовут этого цыгана?

– Роук, – ответил Хамбер.

– Что ж, Роук, выйди из стойла и подойди сюда. Хамбер заволновался.

– Пол, не забывай о том, что у нас и так одного конюха не хватает.

Меня его слова не особенно приободрили. Я пересек стойло, не сводя глаз с Микки, вышел в проход и остановился у двери, опустив плечи и уставившись в землю.

– Роук, – произнес Эдамс приятным голосом, – на что ты тратишь свое жалованье?

– За мотоцикл выплачиваю, сэр.

– За мотоцикл? Вот оно что. И сколько взносов тебе еще осталось?

– Примерно… м-м… пятнадцать, сэр.

– Ты не хочешь уходить отсюда, пока все не выплатишь?

– Нет, сэр.

– Если ты перестанешь платить, у тебя заберут мотоцикл?

– Да, сэр, могут забрать.

– Значит, мистер Хамбер может не беспокоиться – ты от него не уйдешь?

Я ответил медленно, нехотя, хотя и правдиво:

– Нет, сэр.

– Хорошо, – отрывисто проговорил он. – С этим, по крайней мере, ясно. А теперь скажи мне, почему ты не боишься иметь дело с беспокойной, почти бешеной лошадью?

– Его же кормят лекарствами, сэр.

– Тебе известно не хуже, чем мне, Роук, что лошадь, которой дали успокаивающее, – это не обязательно безопасная лошадь.