Рабыня страсти

Но Груочь лишь молча пожала плечами. Риган поняла, что из сестры больше ни слова не вытянешь, если она сама не соблаговолит заговорить. Груочь, столь любимая матерью, была сущей копией Сорчи Мак-Дуфф — она, как и мать, была себе на уме. К тому же она пылала жаждой мести, стремясь рассчитаться с теми, кто, как она считала, причинил ей зло. Но поскольку между близнецами всегда существует тесная, почти мистическая связь, Риган за внешней твердостью Груочь угадывала уязвимость и нежность. Возможно, поэтому она с детства бросалась на защиту сестры, приглядывала за нею… Кто защитит Груочь, когда меня не будет, думала Риган…

— Как я выгляжу? — спросила Груочь у ворот замка. Она стряхнула воображаемую пыль со своего шерстяного платья и пригладила светлые волосы.

— Посмотрись в зеркальце, — хмыкнула Риган и встала прямо перед сестрою. Груочь звонко рассмеялась — это была их неизменная шутка.

Они, как и в раннем детстве, были копией друг друга — и лицом, и фигурой. С одною лишь небольшой разницей. Глаза Груочь были словно капельки яркой незамутненной небесной лазури. В очах же Риган, аквамариновых, сверкали яркие золотые искры. Посторонним крайне редко удавалось их различить — все обычно бывали так очарованы красотою девочек, что не глядели пристально им в глаза. Они видели лишь точеные черты девичьих лиц да золотые волосы, мягкие и нежные, словно драгоценный шелк. Мало кому приходилось видеть в здешних местах столь светлые волосы…

Они рука об руку вошли в зал, сердечно приветствовали мать и вежливо — гостей. Затем застыли в ожидании против высоких кресел.

— Хоть и знаю их вот уже тринадцать лет, а все не научился различать! — проворчал Мак-Фергюс. — Груочь, подойди сюда!

Девушка застенчиво подошла и поцеловала шершавую грубую щеку:

— Милорд…

Он притянул ее к себе, посадил на колени и ущипнул за щечку:

— Ты удивительная милашка! Ты нарожаешь мне кучу внуков — Фергюсонов, которые потом унаследуют мои земли, правда, Груочь?

Груочь покраснела до ушей и хихикнула:

— Дональд говорит, что вы уже уговорились о дне венчания. Это правда?

— Да, — согласно кивнул Элэсдейр. — Через семь дней, красавица, ты обвенчаешься с моим Иэцом, станешь его законной женой. Это давным-давно решено.

— Не отсылайте Риган в монастырь, милорд! — вдруг вырвалось у Груочь. — Мы всегда были неразлучны. Не представляю себе жизни без нее…

— Да у тебя просто времени не будет для Риган, душка! — уверил девушку Элэсдейр Фергюсон. — Ты всецело будешь занята продолжением рода Фергюсонов — учти, мне нужны и девочки, и мальчики… Ты не будешь скучать по сестре.

— Нет, буду! — заупрямилась Груочь.

В ее синих глазах была и злость, и грусть. Ах, как хотела она выказать неповиновение, но, будучи слишком еще юной, не представляла вполне, как это сделать…

Стоя неподалеку, Риган все слышала и была глубоко тронута мольбою сестры. Невзирая на то, что мать всегда открыто оказывала предпочтение Груочь, сестры были удивительно близки. Груочь никогда не могла заставить себя смириться с той атмосферой всеобщего пренебрежения, в которой подрастала ее сестричка. Над Груочь все вечно тряслись, с нею всегда нянчились, баловали ее… А о Риган вспоминали лишь в последнюю очередь. И вот, даже теперь ее никто словно не замечает. Будто ее здесь и нет. С едва слышным вздохом Риган выскользнула из зала. О ней никто не будет скучать — это она знала наверняка. В центре всеобщего внимания была Груочь, впрочем, как и всегда…

Мак-Фергюс вдруг столкнул Груочь с колен.

— Пойди и поцелуй своего нареченного. Один невинный поцелуй, девочка! — приказал он.

— 0 — о-ох, нет! — Девушка спряталась за спинку кресла матери. — Это грешно.., ну, пока мы не обвенчаны. Этому всегда меня учила мама, милорд. Да и мужчина ни за что не станет уважать женщину, которая себе позволяет.., ну, открыто выказывает свои чувства…

Иэн Фергюсон ухмыльнулся. Она была девственницей, это несомненно, а уничтожать девственность ему было весьма по вкусу. Каждая девица в своем роде… Некоторым сразу нужна пылкая страсть. Другие стеснительны, но, будучи терпеливым, и с ними можно договориться. А больше всего любил он таких, которые сопротивлялись… Он сам не мог этого объяснить, но ему доставляло острейшее удовольствие подчинять девушку своей воле, своей силе. В конце концов все оставались довольны. Он с любопытством изучал Груочь. Он пока не понимал: можно ли будет ее уговорить, или же придется действовать при помощи грубой силы. Но в любом случае он лишит ее девственности всего через каких-нибудь семь дней. Она будет ему женою и, разумеется, ему не откажет…

Позднее, когда Фергюсоны отбыли из замка Бен Мак-Дун, Груочь осталась наедине с матерью. Сорча сказала своей старшей дочери:

— Нынче все удалось на славу, дорогая моя. Я видела: