Рабы «Microsoft»

Помните старый сериал «Напряги извилины»?[36] Там еще в самом начале Майкл Смарт идет по тайному коридору, где куча дверей, которые открываются в разные стороны? Я думаю, все отгораживаются от мира такими же дверями. А когда ты влюбляешься, все твои двери раскрыты нараспашку. У того, кого ты любишь, тоже. И вы катаетесь по коридору на роликах.

Нет, плохо объяснил. Попробую еще раз.

Мы с Карлой полюбили друг друга как бы в другой реальности. По-моему, любовь всегда образуется где-то там. Двое начинают говорить друг с другом о своих чувствах. Чувства исходят от них, как пар, и смешиваются, образуя туман. Этот туман общий на двоих, потому что влюбленные больше не могут друг без друга.

Карла и я разговаривали о компьютерах и программировании. Мы встретились в галактике идей и компьютерных кодов, как в кристаллической решетке, а выйдя оттуда, поняли, что мы в другой, особой реальности.

Если встречаешь кого-то и влюбляешься, а он — в тебя, ты спрашиваешь: «Возьмешь мое сердце со всеми потрохами?» Он отвечает: «Да» — и задает тебе тот же вопрос. И ты говоришь: «Возьму».

Я люблю Карлу и по другим причинам, не таким поэтичным, но не менее реальным. Она мне как друг, у нас много общих интересов — «духовная близость» или как там это называют. Я могу обсуждать с ней не только компьютеры, Microsoft и работу, но и всякую эзотерику, никак не связанную с нашей программерской жизнью. У меня никогда не было друга ближе, чем она. Есть и нелинейные причины: Карла часто опирается на интуицию, я — нет, но мы все равно на одной волне. Ей не надо объяснять, в чем прелесть японской лапши яки-соба в пластмассовом контейнере, похожем на НЛО. А еще, когда у нее не выходит донести свою мысль так четко, как хотелось бы, Карла злится и морщит лоб.

В общем, главное, что любовь все-таки есть. И настоящая жизнь тоже, даже если ты не подозревал о ее существовании. Я не думал, что в моей жизни будет любовь. Чего я вообще тогда хотел?

Я печатаю это и чувствую, как меня обнимают маленькие руки, а губы целуют меня в яремную вену. Быть может, меня простили? Надеюсь, что да, потому что я не специально забыл про нашу годовщину. В вопросах любви я новичок.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

В последнее время Тодд совсем зациклился на своих мышцах. Сегодня он пришел из тренажерки поздно, сел на ковер в общей комнате, напряг бицепс и долго и тоскливо его рассматривал. А еще у Тодда большая стройка: складывает пирамиду из банок от протеина с золотыми этикетками в стиле росписи на микроавтобусах в семидесятых. Почему нерды из всего строят пирамиды? Вспомните про Египет!

Кабельное ТВ почему-то отключили. Тодд лежал на ковре и сгибал-разгибал руки перед «снежным» экраном.

— В жизни должно быть что-то еще, — наконец заметил он. — Механистическое освоение новых сфер потребления… больше не помогает.

Это Тодд?!

Весьма нехарактерная тирада. Тодд редко обращает внимание на что-либо кроме собственных трицепсов или супры. Может, в нем проявилась такая, как у родителей, потребность во что-то верить? Раньше он верил только в свое тело.

Тодд продолжал:

— Наша работа в Microsoft не скучнее любой другой, и получаем мы столько же, если не повезло набрать акций. Так что за фигня?.. Почему мы так в нее вживаемся? Чем нас цепляет эта монотонность? Дэн, разве ты никогда не чувствуешь себя винтиком?.. Нет, стоп, «винтик» — устаревший термин. Кроссплатформенным сверхтранспортабельным двоичным объектом!

Я ответил:

— Знаешь, Тодд, жизнь не ограничивается работой, да и не должна.

— Да, но, если не считать нердовских наград за произведенный и сданный в срок классный продукт, что такого особенного в этой работе?

Я задумался.

— В чем скрытый смысл твоего вопроса?

— В нашей жизни есть место морали? Как оправдать наши действия перед человечеством? Microsoft — это тебе не Босния.

Н-да, религиозное воспитание…

Вошла Карла. Выключила телевизор, посмотрела Тодду в глаза и сказала:

— Тодд, ты существуешь не только как сын своих родителей, сотрудник компании и гражданин страны. Ты представитель вида человек. Часть человечества. Сейчас у нашего вида серьезные проблемы, и мы пытаемся решить их с помощью компьютеров. Наше выживание зависит от новых машин и программ. Для всего этого нужны территории без войны. Дети, которые родились в мирное время. Чтобы ничто не отвлекало нас от написания кода. Может, компьютеры и не приведут нас к просветлению, но и не дадут свалиться в канаву. То, что тебе кажется вакуумом, на самом деле — рай на земле. Нам никто и ничто не мешает сохранять линейность человечества каждой строчкой своего кода.

Карла присела на диван. По крыше барабанил дождь. Мы сидели в сумерках и молчали.

Карла снова заговорила:

— У всех нас хорошая жизнь. Насколько я знаю, никто из нас не страдал по-настоящему. Мы не знаем, что такое нужда, что такое животные страсти. У всех, кроме Сьюзен, родители до сих пор вместе. Нам сдали хорошую карту. Мораль такова: потратим мы свое богатство на бесцельную нетворческую жизнь? Или на то, чтобы прекрасные сны человечества стали явью?

Дождь не прекращался.