Рабы «Майкрософта» (Microserfs)

Она просто вторглась в мамино тело. На прошлой неделе она сняла свои кроссовки «Найк», взяла из ванной пластиковую бутылку с минеральным маслом, разбавила его кунжутным маслом и вскарабкалась на распростертое на арендованной складной кровати тело мамы. Папе она сказала, чтобы наблюдал за ее действиями, так как он будет следующим, и тот послушался.

Карла рыла и ваяла мамино тело, животворя его, как только она одна это умеет делать, внушая чувствительность ее плоти, ее дельтовидным, трицепсам, суставам и тем местам, где прощупывание не вызывало никакой реакции; Карла пронизывала тело этой женщины лазерным лучом своей веры.

На прошлой неделе нас начало мучить смятение, когда все, казалось, потеряно; образ того, как мама лежит замороженная и страдающая от нехватки кислорода в муниципальном бассейне Пало Альто, преследовал всех. Итен встретил нас в больнице, у него самого кожа была цвета жирного бекона, утыканная иголками капельниц; потом мы увидели Дасти и Линдси: Дасти задыхалась от страха, отворачивала от нас голову, затем возвращая свой взор и предлагая Линдси в качестве утешения.

Были дискуссии, прогнозы, брошюры и советчики, симпозиумы и эксперты. Функции маминого тела могут однажды восстановиться полностью, а могут – частично, но на сегодня существуют лишь конвульсивные подергивания и сознание того, что внутри ее тела заперт страх. Ее глаза могут открываться и закрываться, но этого недостаточно, чтобы подавать осмысленные сигналы. Она вся опутана и скована, снаружи выглядит как внутренность коробки переключения.

А как все это выглядит с ее стороны? Пароль удален.

Всю прошлую неделю Карла брала папину руку и дотрагивалась ею до мамы, говоря:

– Она там, она никуда не пропадала.

Именно Карла начала разговаривать с мамой и побуждала нас всех делать то же самое, глядя в рыбьи глаза. Потерянный взгляд, требующий акта большой веры, чтобы предположить живое и невредимое внутреннее содержимое. Именно Карла заставляла меня вглядываться в эти отрешенные глаза и убеждала:

– Поговори с ней, Дэн, она тебя слышит. Как ты можешь не заглянуть в эти глаза, которые смотрели на тебя с такой любовью, когда ты был маленьким, и не рассказать ей о прожитом дне. Говори с ней, Дэн, расскажи: «Сегодня был самый обыкновенный день. Мы работали. Мы программировали. Наш проект продвигается успешно». Разве это уже само по себе не прекрасно?

И я рассказывал маме об этом.

И так каждый день: я брал руку, которая некогда держала меня, как давно это было.

А Карла нежно направляла отца по складкам кожи, приговаривая:

– Закатайте рукава, мистер Андервуд, ваша жена все еще здесь и никогда она еще так не нуждалась в вас, как сейчас.

А вот Баг, читающий маме воскресные цветные комиксы, изо всех сил пытаясь передать комизм содержания «Сцепленных рогами», после чего говорящий своему безответному слушателю:

– О, миссис Андервуд, я абсолютно понимаю вашу реакцию. Это то же самое, как если бы я читал вам салфетки для коктейля 1970 х. Должен признать, мне никогда не нравился этот комикс. – А затем обсуждает политику индицирования и снова те комиксы, которые кажутся ему несмешными: «Семейный цирк», «Арахисы», «Зигги», «Гарфилд» и «Салли четвертая». Он выглядит даже более воодушевленным, чем в разговорах с нами.

А вот фигура Эми, рассказывающей маме неприличные анекдоты, и Майкла, пытающегося обуздать непристойность, но грязь его просто сметает, и отвечает он на нее шутками насчет «Пентиума».

Тут и Сьюзан, она моет и укладывает маме волосы, говоря:

– Вы будете выглядеть прямо как Мэри Тейлор Мур, миссис А. Вы будете куколкой. – После чего обсуждает новые публикации на страничке «Чикс».

Итен, сам на грани стирания, говорит:

– Ну, миссис А., кто бы мог подумать, что именно я буду выхаживать вас. Даже не говорите мне, что это не смешно. Потому что это очень смешно, вы и сами знаете. Я бы с радостью сменил вам повязки, но их у вас нету, и это для меня большое затруднение.

Вот и Дасти с Тоддом: демонстрируют упражнения по растяжке, обсуждают физиотерапию и советы по поддержанию ее мышц в тонусе до того дня, когда они снова смогут выполнять команды.

А Эйб принес целый бочонок денег, бочонок монет и сказал:

– Пора рассортировать мою мелочь, миссис А. Вам это не так уж интересно, но я постараюсь быть разговорчивым в процессе сортировки… о, глядите… это песо. Ух!

На прошлой неделе произошла встряска. Карла сказала:

– Ты должен пойти дальше, Дэн, ты должен держать ее тело.

Я посмотрел на мамино тело, так давно не обнимаемое, и подумал о тех семьях, которым приходится наблюдать за тем, как медленно умирает их близкий, и после того, как все, что только можно сказать друг другу, уже сказано, им остается только сидеть, или лежать, или говорить банальности, или обсуждать то, что показывают по телику… И я тогда поднял мамино тело и рассказал ей о том, как прошел мой день. Я говорил о светофорах на Камино Риал, очередях во «Фрайз», грубых телефонных операторах, движении на 101 й, цене пластинок сыра в «Костко».

И вот наступил полдень, полдень самого чудесного дня.