Читаем Работы. Мемуар полностью

Кроме текущей работы, я не оставил мысль о количественном Оже-анализе. Раздобывал образцы чистых химических элементов, в основном, металлов, конечно (одну маленькую пластинку серебра мне выдали под расписку в московском Центре поверхности и вакуума, куда я чуть было не поступил в аспирантуру, и я очень боялся уронить держатель с ней при перегрузке из загрузочной камеры в основную) для калибровки как энергетической шкалы спектрометра, так и коэффициентов Оже-чувствительности различных элементов.

Одна задумка для калибровки энергетической шкалы спектрометра оказалась провальной. Мне пришло в голову, что хорошим образцом для этого была бы поваренная соль NaCl. Оба элемента имеют большие Оже-пики, расположенные притом на энергетической шкале далеко друг от друга. Вспомнив свой школьный опыт по выращиванию большого кристалла медного купороса, я вырастил дома кристалл соли. Не такой большой, как тот, тот был с ладонь, а этот примерно сантиметровой величины. Причём я ожидал, что он будет кубической формы, а получилась почему-то половинка кубика, где-то 1х1х0,5 см. Наверное, сыграло роль то, что он лежал на дне баночки с раствором, а не был подвешен на ниточке. Ниточку совать в вакуумную камеру мне не хотелось. Гордый достигнутым успехом, я принёс кристалл на работу и загрузил в камеру. И… не смог откачать. Хороший вакуум никак не достигался. Только тогда до меня дошло, и я посмотрел в справочнике и убедился, что та поваренная соль, которую мы знаем, это кристаллогидрат. У неё в составе полно воды. Как, кстати, и медный купорос, который именно потому такой красивый, синий, там ионы меди как в растворе. А в вакууме вода испаряется и не даст ничего мерить, хоть год откачивай. Которого мне никто не даст. Да и камеру жалко, все стенки будут в воде и она долго потом будет оттуда слетать и портить вакуум. И обезгаживание сделать нельзя, образец испортится… Соль пришлось срочно вынимать из спектрометра. Что касается кристалла безводной поваренной соли, его надо выращивать не из раствора, а из расплава. Что не такая простая задача42. Где и как это делать, я не знал. Хуже того, даже если найти, где его сделать, выращенный кристалл будет очень гигроскопичен. Трудно будет его в сохранности довезти и поместить в камеру, не дав контактировать с атмосферой, в которой всегда есть вода. А ведь если хоть сколько-то воды прилипнет, она окажется на поверхности, и, даже если не испортит вакуум, испортит Оже-пики, обеспечив им и химический сдвиг, и разное ослабление при прохождении мокрого слоя из-за различия в энергии Оже-пиков натрия и хлора. Спектрометр-то смотрит самую поверхность, где вода и будет.

Придумал приспособление для определения точного места в пространстве положения фокуса анализатора, чтобы совместить с ним точку анализа и пучки пушек, электронной и ионной. Оно определяется на ощупь, двигая манипулятор с образцом, по энергии получаемых пиков, а ведь эта энергия тоже известна не особо точно. Приспособление должно было состоять из примерно сантиметровой воронки с вложенным в неё конусом, оставляющим между ним и воронкой зазор, воспроизводящий в металле траектории электронов, прошедших через анализатор, только с другой стороны от анализатора, чем приёмник электронов, симметрично. В отличие от обычного плоского образца, сигнал у этого конуса должен был быть резко максимальным именно в правильной позиции по всем трём координатам. Но изготовить его так и не получилось, всё время находились более срочные дела.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии