Работа

В соответствие с логикой этой системы, тысячи факторов объединяются, чтобы заставить всех, кто живёт по её правилам, стать абсолютно безжалостными; и всё же в самой системе нет особой нужды. От долговых ям отказались, потому что даже законодательная власть была вынуждена признать, что банк не должен покупать чью-то свободу в случае банкротства. Так что если мы хотим, чтобы доступ к жилью и прочим жизненно необходимым вещам определялся чем-то иным, нежели интересами банков в получении прибыли, то и всё это тоже необходимо отсоединить от банковской системы.

Но как бы по–варварски опасно это не звучало, очень может быть, что капитализм сможет воспроизводить себя до бесконечности: каждый новый риск будет двигать его вперёд, каждый кризис — обновлять и наделять новыми силами. Настоящая опасность заключается не в том, что система рухнет, а в том, что она продолжит наносить такой вред своим существованием, за который мы никогда не расплатимся.

«Ты свободна?»

«Не знаю… Я накопила $4600».

Специальная бонусная глава: финансовый кризис-2008!

Осторожно! Внутри — техническая информация!

Финансовый кризис 2008 года подвёл логический итог свободному рыночному развитию финансового сектора экономики (который, в свою очередь, являлся логическим результатом поиска всё новых стимулов для капиталистической конкуренции). В этом смысле экономический спад демонстрирует свойственную капитализму нестабильность.

История коллапса начинается и заканчивается в реальном секторе. Ещё несколько десятилетий назад локальные банки выдавали кредиты местным жителям. Эти банки не обладали гигантскими суммами, которые они могли бы пустить в оборот, поэтому выдача ипотечных кредитов представляла для них достаточно большой риск. И им приходилось как-то убеждаться, что клиенты способны позволить себе ипотеку. Но поскольку речь идёт о местном бизнесе, банкиры могли позволить себе развивать личные отношения с клиентами, чтобы иметь возможность делать взвешенные решения по ипотечному кредитованию. И несколько десятилетий к ряду это работало.

В конце 1980–х инвестиционные банки задумались об этой ситуации. Инвесторы хотели вкладывать в ипотечные кредиты по всей стране, поэтому банки разработали систему, где они могли обеспечить выплаты по ипотечным кредитам. Банки выкупали кредиты и образовывали пул, части которого продавали инвесторам. Одним из примеров такого рода секьюритизации является общедолговая облигация (Collateralized Debt Obligation — CDO). Рейтинговые агентства (компании, которым платят за оценку рисков различных инвестиций) заявили, что CDO являются достаточно надёжными, и присвоили им самый высокий статус: ААА.

Первые лет десять рынок CDO рос достаточно медленно. Но всё изменилось с миллениумом. В результате правительственной политики у крупных инвесторов возникли трудности с вложением средств в прибыльные предприятия. А процентные ставки по CDO оказались на 3% выше, чем ставки по другим инвестициям с таким же рейтингом. И деньги потекли на рынок. В 2004 году в CDO было вложено уже 20 миллиардов долларов. Три года спустя рынок раздулся до 180 миллиардов.

Банки, вроде Countrywide Financial Services, приветствовали рост спроса на CDO и изменили свои бизнес–модели, чтобы удовлетворить его. И вместо выдачи ипотечных кредитов и удержания их в своей собственности следующие 15–20 лет они начали продавать их инвесторам с Уолл–стрит сразу же после выдачи. Когда спрос на CDO достиг пика, у банков с трудом хватало наличности, чтобы их скупать.

Заемщики с хорошими кредитными историями закончились. Но вместо того чтобы ограничить свою деятельность, банки стали выдавать «нестандартные» ипотечные кредиты клиентам, которые в намного меньшей степени были способны вернуть долг. Из-за повышенного риска эти кредиты предполагали более высокие проценты и более серьёзные штрафные санкции. Хотя первоначальные проценты оставались на том же уровне, что и у «обычных» ипотечных кредитов, они росли с течением времени. Рынок этих кредитов породил настоящую культуру афёр: банкиры убеждали клиентов, что те могут себе позволить ипотеку, которую на самом деле им было ни в жизнь не выплатить, а потом сами же помогали им подделывать документы, чтобы всё-таки получить кредит.

Первоначально казалось, что сбылась мечта всех банковских клиентов. Внезапно покупку дома в кредит смогли себе позволить даже те, кто раньше и мечтать об этом не мог. Да, условия кредита были хуже некуда, но новым домовладельцам это было уже не важно: они ведь могли рефинансировать кредит через пару лет, смягчив процентные ставки, потому что недвижимость продолжала расти в цене (см. главу «Инвестиции»). Другими словами, вся банковская система включилась в афёру в стиле «МММ».