Работа над ошибкой

Высокий темп, сложный ритмический рисунок с частой сменой размеров. Сначала семь восьмых, потом три четверти, снова семь восьмых, следом пять восьмых и далее по квадрату. Левой рукой Эмиль играл повторяющийся гармонический фрагмент. Денис тем временем продолжал ползать по сцене, собирая ноты. Юля в растерянности поглядывала то на клавишника, то на своего парня. Роберт, закрыв глаза, легонько постукивал носком стопы по полу. Он считал размер композиции. Спустя пару прохождений Эмиль подключил правую руку, заиграв сольную мелодию. Звук был по-хорошему агрессивный. Времянкин выбивал из инструмента всю дурь. Мелодия выходила сложной, странной и в то же время атмосферной. Зал поскрипывал, покашливал, побрякивал столовыми приборами, но слушал. Внимание было захвачено. Неожиданно для Эмиля и других участников группы в игру вступил Роберт. Он определенно знал принцип исполнения модального джаза. Повторяющиеся аккорды создают бэкграунд для соло. Мелодия начинается с темы, которая задает гармонию. Аккорды повторяются на протяжении всей композиции, пока солирующий играет новую импровизационную тему. Роберт отстукивал по верхней деке контрабаса заданный клавишником рисунок. Вместе с инструментом молодой человек чуть развернулся к барабанам, чтобы помочь Юле правильно определить размер. Она следила за рукой Роберта и кивала. Наконец все сложилось в ее красивой голове, и, взмахнув палочками, ударница вступила в игру. Юля лупила по хэту дробью, отмечала сильные доли ударами бас-бочки, удерживала счет произведения. Роберт перешел на слэп. Механизм заработал.

Денис поднял с пола последний лист, придавленный немногим ранее ногой Эмиля. На бумаге остался мокрый след от ботинка. От вынужденных наклонов Денис покраснел и взмок. Хотя, возможно, краснота его лица и поблескивающий в лучах прожекторов пот были вызваны самой ситуацией. Коллектив уже играл, а он продолжал делать вид, что ищет нужную партитуру, перекладывая собранные листы на пульте. При этом на лице Дениса было такое выражение, будто он что-то вспоминает. Он, очевидно, не хотел, чтобы зрители заметили его растерянность. У саксофониста было только два варианта – начать импровизировать или уходить со сцены. Не мог же он до конца композиции рыться в бумагах. Похоже, он просто выигрывал время для принятия решения. Слишком велик был риск облажаться, но покидать сцену, не рискнув, еще хуже. Денис махнул на ноты рукой, взялся за саксофон, сунул в зубы мундштук, закрыл глаза и начал считать в уме размер. Он улыбался и кивал, словно давал положительную оценку игре музыкантов. Духовик ждал подходящего момента, чтобы вступить.

Эмиль продолжал высекать из клавиш энергичное соло. Юля уже полностью освоилась и барабанила по всей установке. Из-за высокого темпа и сложного рисунка, требующего предельной концентрации, девушка взмокла. С ее висков стекал пот. Вокруг лица образовался ореол из распушенных волос. Она сосредоточенно пялилась в одну точку и колотила по установке изо всех сил. Эмиль посмотрел на Роберта, тот поймал его взгляд. Фортепианное соло оборвалось, и контрабас принял эстафету. Переход прошел гладко, словно музыканты много раз играли эту вещь. Молодой человек не уступал Времянкину в напоре и изобретательности. В эти минуты проявились черты характера и Роберта, и Юли, которых Эмиль раньше не замечал. Потому что всегда рассматривал Юлю только как сексуальный объект, а Роберта…

Времянкин почти ничего не знал о Роберте. Он просто использовал его, не воспринимая всерьез. Тем большим откровением для Эмиля стало соло этого парня. Оно было смелым, свежим, остроумным. Им троим удалось достичь слаженного движения. Они сливались воедино, растворялись друг в друге. Рисовали в воздухе удивительные абстрактные фигуры. Эмиля, как молнией, поразила мысль: «Вот же они! Всегда были рядом». В этот момент он почувствовал то, что уже давно не испытывал – ощущение магии творчества. Чистый экстаз. Мистический ритуал. Он улыбался и качал головой в такт.

Зрители встретили аплодисментами синкопированную поступь Роберта. Денис тем временем багровел на авансцене. Кажется, он уже не пытался уловить счет. Он посмотрел на Эмиля исподлобья. Их взгляды встретились. Молодой человек был определенно недоволен положением вещей – банда наслаждается музыкальными деликатесами, а фронтмен отбывает номер, не зная, как подобраться к блюду. Но после соло контрабаса придется вступить саксофону. Таковы правила игры. Денис злился. И было из-за чего. Ведь Эмиль практически безошибочно определил его возможности как музыканта и, конечно же, догадывался, что импровизаций лучше избежать. В сущности, Времянкин подставил Дениса, развернув к свету неблестящей стороной, вынудив краснеть на его же собственном шоу. Но Эмилю не было до этого дела. Трудности солиста его не тревожили. Он хотел узнать, на что еще способны Роберт и Юля.