Работа над ошибками (СИ)

Под шум толпы на арену вышел врач и, осмотрев поверженного гладиатора, знаком подтвердил смерть последнего. После чего к шуму толпы присоединилась барабанная дробь. Звуки барабанов становились громче, ритм ускорился, перейдя в бласт-бит. Наконец, шум толпы стал смолкать и вскоре над стадионом звучали только удары барабанной установки, которая находилась на другом конце стадиона, прямо напротив места правителя. Ритм напоминал звук двигателя мотоцикла. Дойдя до пика, звук барабанов резко оборвался, и над полем стадиона повисла тишина. Было так тихо, что можно было услышать жужжание пролетавшей мимо мухи. Внимание более чем десяти тысяч собравшихся на стадионе чтобы посмотреть кровавое зрелище граждан было обращено к Иеремии.

Царь встал (обе царицы последовали его примеру), и не спеша, в сопровождении жен, спустился по лестнице из семи ступеней на небольшой, слегка выступавший над полем, балкон. Гладиатор на поле двинулся навстречу правителю. Иеремия выставил вперед правую руку, сжав пальцы в кулак, потом отвел в сторону большой палец, держа его горизонтально, и резким движением повернул кулак так, что отведенный большой палец стал указывать вверх, в небо. При этом жесте царя над стадионом поднялся такой рев, в сравнении с которым все предыдущие крики и визги были легкой разминкой.

Генерал Харрис — глава тайной полиции и друг детства Иеремии, подошел к правителю после представления. Генерал имел взволнованный вид, что было весьма странным для этого невозмутимого как гранитный памятник человека, знавшего обо всем, что происходило в Полисе и далеко за его пределами от своих агентов.

— Что-то случилось, генерал? — поинтересовался правитель, когда тот подошел к нему.

— Государь, я должен с вами срочно переговорить. Это не терпит отлагательств, — сказал глава тайной полиции. — С вами лично.

Иеремия внимательно посмотрел на него.

«Да что же такого могло стрястись, чтобы Харрис так изменился?»

— Хорошо. Поговорим в машине, генерал…

Спустившись на стоянку под стадионом, Иеремия не стал садиться вместе с женами в бронированный внедорожник, а забрался в подъехавший автомобиль генерала.

— Ну, что там, Харрис, дружище? — с глазу на глаз Иеремия предпочитал менее официальную форму общения.

— Ты можешь мне не поверить, Джей, но, уверяю, все, что ты сейчас услышишь — самая настоящая правда…

Апартаменты правителя занимали верхние этажи тридцатиэтажного, самого высокого в Полисе здания. Ниже жила обслуга, приближенные и их семьи, еще ниже располагались различные службы двора и в самом низу — квартировалось спецподразделение полка охраны. Рядом стоящие здания занимали государственные органы, службы и знать. Правительственный квартал находился в самом центре Полиса и был полностью закрыт для «простых смертных», — только члены царского двора, представители верхушки общества и их прислуга имели право беспрепятственно проходить на территорию квартала.

Окраины Полиса хорошо просматривались со смотровых площадок правительственного небоскреба, и простреливались с крыш соседних зданий из артиллеристских орудий. В мире, где уже более полувека не существовало настоящих государств с регулярными армиями, артиллерией и авиацией, никто и ничто не могло угрожать главе Полиса в его неприступной крепости.

Крыша небоскреба представляла собой безопасную территорию, защищенную от ветра и от пули снайпера трехметровым барьером из бронестекла, по периметру которой были высажены деревья, а в центре располагались: бассейн, теннисный корт и вертолетная площадка без вертолета.