Работа над ошибками (СИ)

Вдруг я почувствовала, что он отпустил меня, шагнула назад и наткнулась на тяжелый офисный стул, с грохотом отлетевший в сторону.

— Извините, если помешали, — холодный голос Михайлова заставил меня обернуться. Он стоял в дверях, а из-за его плеча выглядывала потрясенная Анна Петровна.

Платонов насмешливо отозвался:

— Да мы уже почти договорились, правда, Лиза?

Мне на глаза попался злополучный стакан. Все еще тяжело дыша, я выплеснула всю воду в лицо Платонову.

Проходя мимо посторонившихся Михайлова и Анны Петровны, пробормотала:

— Извините, пожалуйста!

Последнее, что я услышала, был искренний смех Платонова:

— Ну, надо же, какая страсть!

— Что, так и плеснула в лицо?! Лизка, ты — молодец!

Я горестно вздохнула:

— Он сейчас наврет Михайлову, что это я исключительно от страстной любви к нему позволяю себе такие выходки! Понимаешь, Платонов просто виртуозно оборачивает все себе на пользу.

Женька вздохнула.

— Все-таки, думаю, тебе нужно обо всем рассказать Михайлову. Неужели ты не понимаешь?

— Ага, а Платонов тогда расскажет, что я влюблена в него!

Подруга пожала плечами:

— Ну и что? Не съест же тебя Михайлов за это признание. Ему это будет даже лестно.

Мы не успели обсудить этот вопрос.

Раздавшийся в кабинете звонок заставил вздрогнуть не только меня, но и Женьку. Эдик изумленно глянул на нас, снял трубку, протянул мне.

Уверенный, довольно низкий женский голос возник в трубке:

— Здравствуйте. Нам необходимо поговорить. Если бы вы могли выделить мне полчаса вашего драгоценного времени…

Уже догадываясь и про себя холодея от этой догадки, я спросила:

— Нина Васильевна?

— Разумеется, это я. Не пугайтесь, я не буду устраивать скандал на людях. Я так же мало в этом заинтересована, как вы. Мне просто хотелось бы обсудить с вами некоторые вопросы.

— Хорошо, — решилась я. — Давайте через полчаса встретимся в бизнес-центре. На втором этаже есть кофейня, думаю, там нам никто не помешает.

Женька сказала твердо:

— Ты как хочешь, но я буду неподалеку. Если что — зови!

Я закрыла за собой дверь, и тяжелые бархатные портьеры кофейни отгородили меня от фонтанов, тропической зелени, суеты и зеркального блеска бизнес-центра. Здесь было тихо, негромко и хрипловато пел Крис Ри, восхитительно пахло только что смолотым кофе.

Нина Платонова пришла раньше. Она сидела лицом к дверям, и, конечно, стразу же увидела меня. Она с очевидным усилием улыбнулась и показала мне на стул напротив себя.

— Я позволила себе сделать заказ.

Хозяйка заведения подала нам на подносе две чашечки кофе.

— Я заказывала два капуччино, — мимолетно удивилась моя соседка.

Хозяйка улыбнулась мне и пояснила:

— Лиза — наша постоянная посетительница. Она всегда пьет натуральный черный кофе без сахара. Что-нибудь еще? У нас сегодня замечательный вишневый штрудель.

Я поддержала разговор, вежливо заметив:

— Это заведение славится своей выпечкой. А вишневый штрудель — их фирменное блюдо.

Платонова любезно улыбнулась, но от предложения отказалась:

— Обязательно воспользуюсь вашей рекомендацией, но как-нибудь в другой раз.

Мы остались одни, и я вопросительно подняла на нее глаза:

— Думаю, что все светские условности нами были соблюдены. О чем вы хотели поговорить?

Нина Платонова повертела в руках ложечку и аккуратно пристроила ее на блюдце. Она подняла на меня глаза, и медленно сказала:

— Лиза, у нас с Кириллом Сергеевичем очень доверительные отношения. Он рассказал мне все. На тот момент он не был уверен в своих чувствах, и просил меня дать ему две недели на раздумья. Я полагаю, сегодня вы с ним встречались…

Я перебила ее.

— Нина Васильевна! Вне зависимости от того, что вам сказал муж, существую еще я и мои желания. Верю, что вы очень любите мужа, но сказать, что разделяю ваши чувства, не могу. Кирилл Сергеевич — сложный человек, и я уже имела случай убедиться, что он не любит отказываться от своих заблуждений. Так вот, вам я скажу истинную правду: я не люблю вашего мужа.

Она кивнула:

— Кирилл говорил, что с вашей стороны это было только увлечением, но он надеется…

— Простите, но у меня складывается странное впечатление, что вы уговариваете меня…

Моя собеседница полезла в лакированную плоскую сумку и достала сигареты, нервно закурила. Вообще, я присмотрелась к ней, и подивилась поступкам Платонова еще раз. Несомненно, она была красива, лет сорока, пожалуй, но все еще очень красива, ухоженное лицо, дорогая одежда, подобранная с большим вкусом, изящные, ухоженные руки с неброским маникюром, великолепные волосы. Я почувствовала к ней жалость.

Она стряхнула пепел и, видимо, решилась.