Работа над ошибками

— Для нас с Ив это место особое, — сказал Александр, когда они шли к домику по освещённой Млечным Путём дорожке. — И для нашей Рин… — Он тепло посмотрел на шедшую рядом с Максом девушку.

— Я часто бывала здесь в детстве, — сказала Рина.

Они подошли к домику. Ивори щёлкнула пальцами, и над деревянным крыльцом включилась жёлтая осветительная панель.

Внутри домика всё было архаично: деревянные полы, мебель, камин со сложенными сбоку поленьями. Макс подумал тогда, что, если бы не светопанели под потолком, можно было бы легко вообразить себя путешественником во времени, оказавшимся в прошлом, и вокруг не XVII век Нового Времени, а I или II — самое начало Эпохи Нового Возрождения; что снаружи ещё не излечившийся от последствий ядерной войны мир, в котором странно переплелись технологии начала XXI века от Рождества Христова с вернувшимися из забвения достижениями Средних Веков и даже Античности. Да, в те времена вид всадника верхом на коне, в доспехах хоккеиста и с автоматом Калашникова, или переоборудованного под паровой двигатель автомобиля конца двадцатого столетия, или высокотехнологичного экзоскелета военного образца, или парящего в небе дирижабля… ни кому не показался бы странным. На каменных стенах Макс заметил несколько старинных картин, между широких окон с деревянными рамами тикали древние часы, в углу стоял знакомый по старинным фотографиям предмет, называемый «телевизором». Ламповый — жрущий энергии вдвое больше современного автомобиля! Эти устройства после Великой Войны ценились на вес золота. Порождаемые ядерными взрывами электромагнитные импульсы превратили в бесполезный хлам высокотехнологичные панели, имевшиеся в прошлом в каждом доме, и, когда спустя более полувека в древнем Полисе заработала первая и единственная на планете телестанция, ламповый телевизор превратился в самую желанную добычу для всякого охотника за техническими реликвиями. Во времена Иеремии устройство, что стояло теперь в углу в каменном домике, было необходимым атрибутом принадлежности к цивилизации для всякого, претендовавшего на статус такового поселения. В углу напротив телевизора стояли диван и два кресла, на полу лежал цветастый ковёр, на ковре — низкий столик на четырёх ножках.

Александр широким жестом предложил Максу и девушкам располагаться.

Макс с Риной и Клэр выбрали диван, Ивори села в одно из кресел, на расстоянии вытянутой руки от Макса, а Александр, прежде чем сесть в оставшееся ему кресло, прошёл к стоявшему между камином и телевизором деревянному шкафу, открыл одну из дверец. За дверцей обнаружился комбайн, вполне современный.

Предложив гостям на выбор напитки, Александр сам (ни псевдоинтеллекта, ни даже простого управляющего компьютера в доме не оказалось) выбрал в меню всё, что требовалось и после прошёл и сел в кресло.

Несколько секунд Александр внимательно смотрел на Макса, и, прежде чем он заговорил, Макс успел про себя заметить, что синие глаза Александра, как и голубые глаза Ивори, имели нечто неуловимо общее с тёмно-зелёными глазами Рины. И дело даже не в том, что такие цветá были несвойственны чернокожим. По крайней мере, для Ивори голубой цвет глаз не был чем-то несвойственным. Синие, серые, карие… глаза человека — это именно глаза человека, а глаза этих… троих? (Макс подумал о Клэр: «А ведь и её глаза — тоже такие!») Глаза этих четверых были другими.

— Вам наверно интересно, — дружелюбным тоном произнёс Александр, обращаясь к Максу, — почему… для чего Организация выбрала вас?

Макс ответил:

— Конечно, Александр, мне это интересно, как и многое другое.

— Что же… — Александр закинул ногу на ногу, оперившись локтями о подлокотники кресла и сцепив пальцы в замок. — Пришло время ответов. Ив… — (он перевёл взгляд на Ивори) — расскажи им!..

— Гм… Им? — удивлённо повторил Макс последнее слово Александра. — То есть, я здесь не один пребываю в неведении?

Ивори улыбнулась:

— Да. Рина пока тоже не знает подробностей вашего дела… Только Клэр… у неё доверительные отношения с нашим руководителем. — Ивори тепло взглянула на девушку-искина.

— Я тебе уже говорила, что в Организации каждый на своём месте и знает столько, сколько ему необходимо знать… — добавила к сказанному Ивори Рина.

— Да. Именно так и обстоят дела в Организации, — подтвердила Ивори слова приёмной дочери. — Каждый делает своё дело, и каждый на своём месте… Макс! Хочу вас спросить…

— Конечно, Ивори. Спрашивайте.

— Скажите, что вас не устраивает в мире? Почему вы — талантливый программист, имевший, пожелай вы того сами, и без нашей помощи все шансы на продвижение в компании… почему вы занимались тем, чем занимались? Я имею в виду вашу деятельность, подпадающую под целый букет уголовных, не считая прочих, статей. Что заставляло вас рисковать с юного возраста, когда вы, будучи ещё студентом университета, стали взламывать ресурсы корпораций, подделывать документы, посягать на интеллектуальную собственность и на так называемое авторское право?